Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой

– Венчались мы в церкви Темпля, где крестили Пиппу, – из сада доносился детский смех, – надо пользоваться привилегиями юридической профессии.

В церкви Темпля заключали браки только члены юридических корпораций Лондона. В разговорах с Леоной дед и бабушка деликатно обходили стороной недавнее прошлое.

– Мы говорим только о старых временах, – поняла женщина, – они словно чувствуют, что мне так легче, – она решила не рассказывать семье о Симочке.

– И тетя Марта никому ничего не скажет, – Леона скрыла вздох, – ясно, что я больше не увижу Симочку, а дедушке девяносто лет, нельзя его расстраивать, – мистер Бромли продолжал работать с документами дома. Луиза надеялась на должность старшего партнера в компании.

– Но не сейчас, – по секрету призналась кузина, – мы с Сэмом решили, что Пиппе будет веселее с братом или сестрой, – Леона ахнула: «Когда?». Луиза смутилась:

– Получится рождественский подарок. Сэм обещал взять отпуск. Он хочет написать вторую книгу с рецептами, на этот раз не только о десертах.

Кузина надеялась вернуться в контору Бромли следующей осенью.

– У них будет двое детей, – Леона затосковала, – они счастливы, а я… – сухая рука деда легла на ее пальцы.

– Ничего, милая, – тихо сказал мистер Бромли, – все образуется. Я намереваюсь получить поздравительную телеграмму от королевы. Американцы славятся быстрым подходом к делу. Твое ведомство, – дед обнял ее, – не продержит тебя под арестом десять лет. Ты встретишь хорошего парня, у нас появятся следующие правнуки…

Пока Леона не могла даже отправиться с бабушкой за покупками. Напротив ворот особняка в Сент-Джонс-Вуде днем и ночью торчала темная машина с правительственными номерами. Тетя Марта развела руками.

– Ничего не поделаешь, милая. Нам стоило большого труда уговорить Лэнгли на твой визит к семье.

Леона проводила тихие дни за чтением, ежедневным чаем с дедом и помощью бабушке. Пиппа появлялась в особняке к завтраку.

– Сэм покидает дом в четыре утра, – объяснила Луиза, – ему надо побывать на рынке и объехать кафе, а мы с Пиппой сони, – кузина забирала дочь по дороге домой. На террасе раздался деловитый топот. Пиппа с куклой в руках смело заглянула в кабинет.

– Деда, кекс, – обрадовалась малышка, – папин кекс… Пиппа тоже печь кекс с бабой и Леоной, – племянница потянулась к Леоне.

– Нас она видит вечером, – призналась Луиза, – до школы бабушка обещала за ней присмотреть, а в четыре года она отправится в начальный класс, – мистер Бромли раскрыл руки.

– Забирайся сюда, – в русых локонах Пиппы застрял бузинный цвет, коленки испачкала трава, – хочешь чаю? – девочка помотала головой.

– Чай фу. Пиппе надо какао, – Леона пощекотала девочку.

– Сейчас принесу и отрежу еще кекса, – закрывая дверь, она услышала восторженный голос: «Это деда и баба!». Пиппа тоже любила рассматривать альбомы. Леона остановилась под кембриджской фотографией деда. На снимке начала века мистер Бромли щеголял костюмом гребца.

– Все равно он был красивый, – Леона улыбнулась, – что бы он сейчас ни говорил, – рука заколебалась над телефоном.

– Звонить мне никто не запрещал, – напомнила себе Леона, – Джошуа мой друг, то есть не только друг, – она покраснела, – теперь понятно, что мы не родня и, может быть, что-нибудь… – Леона надеялась именно на такой исход.

– Мы всегда любили друг друга, – она быстро набрала свой старый вашингтонский номер, – если я с ним поговорю, все будет хорошо, – Леона не намеревалась рассказывать ЦРУ о Максиме или Иосифе.

– Таких сведений они из меня не вытащат, как бы они ни старались, – женщина прикусила губу, – Максима нельзя винить. Он хотел, чтобы я быстрее оправилась, а у Иосифа не было другого выхода.

В Вашингтоне раздавались только длинные гудки. Леона помнила и телефон квартиры на Гудзоне.

– Он мог поехать в Нью-Йорк, – она крутила старомодный диск, – сейчас я его услышу. Джошуа тоже совершил ошибку с той московской девушкой, я видела, что он был влюблен, – в Нью-Йорке ответили с третьего гудка.

– Алло, – сказал томный женский голос с французским акцентом, – алло, кто говорит? – грохнув трубку на рычаг, Леона опустила голову в руки.

– Все бесполезно, – она сглотнула злые слезы, – забудь о нем раз и навсегда, – женщина поплелась на кухню.

Из приоткрытой двери ванной комнаты в коридор вырвалось облако пара. Роза еще не привыкла к мощным американским душам. В Букаву вода текла сиротливой струйкой. Старомодные медные краны в Мон-Сен-Мартене тоже не отличались сильным напором. Здесь никто не заботился о перерасходе воды.

– И вообще об экономии, – хмыкнула женщина, – им легче выбросить обувь, чем отремонтировать подошву и каблук.

Роза первым делом отыскала хорошего обувного мастера. Итальянец восседал в маленьком магазиччике по соседству с ее станцией метро на Четырнадцатой улице. Розе понравилось в Гринич-Вилледж, хотя агент по недвижимости отговаривала ее от съема квартиры в сером пятиэтажном доме на Бедфорд-стрит.

– Вокруг только гомосексуалисты, – бесцеремонно заявила женщина, – нормальные парни сюда не заглядывают. Лучше обосноваться в Верхнем Вест-Сайде. Там есть шанс встретить холостяка или разведенного, – Роза холодно заметила:

– Я приехала в Нью-Йорк работать, а не ходить на свидания, – агент скорчила скептическую гримасу, – рядом парк и ясли, а остальное меня не интересует.

Она записала Эммануила в ясли при местной синагоге. Въехав в квартирку с выходом на кованую пожарную лестницу, Роза, по примеру парней выше этажом, устроила там что-то вроде балкона.

Комнаты сдавались без мебели, однако Роза переговорила с военной базой в штате Айдахо.

– По Америке мне звонить легче, – весело сказала старшая сестра, – записывай, какие магазины надо непременно посетить, – Роза обзавелась списком антикварных лавок.

– Загляни на склад Армии Спасения, – напуствовала ее Надин, – туда ходят даже дорогие дизайнеры интерьера.

В квартире появился удобный диван начала века, старинный письменный стол и шкафы красного дерева. Привезя из Букаву швейную машинку, Роза за пару часов сострочила занавески. К ее облегчению, ясли в синагоге работали летом.

– Я не хочу нанимать няню, – призналась она в разговоре в сестрой, – я привыкла, что Эммануил всегда со мной. Через год его можно отправить в детский сад при ООН, а потом он пойдет в нашу школу, – Надин хмыкнула:

– Здесь не принято расхаживать с детьми в перевязи, Нью-Йорк не такой прогрессивный, – Роза отозвалась:

– В Вилледж на меня не обращают внимания Меня даже пустили в музей Метрополитен, однако воркотали мне вслед, – в Вилледж, как называли район его обитатели, не интересовались и тюрбанами Розы. На работе ее манера одеваться вызвала комплименты.