Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой

– Разумеется, я не подам заявление, – женщина открыла рот, – но, миссис Кроу, вы должны серьезно поговорить с мужем. Он обязан прекратить, – Циммерман поискал слово, – свои эскапады. Насколько я понимаю, он приехал сюда, потому что не доверяет вам, – Надя гневно отозвалась:

– У него нет ни малейшего основания так думать. Это выпивка, – она поморщилась, – в Айдахо, кроме бара, ходить некуда. Парни его подзуживают, – Надя видела взгляды сослуживцев Ворона, – они не верят, что… – Джошуа хмыкнул:

– Что такая красавица, как вы, может оставаться верной мужу? – Надя согласилась:

– Да. Но мы с Дэниелом уедем в Европу, а Ворон начнет учиться в магистратуре ради поступления в отряд астронавтов. У него не останется времени придумывать всякую ересь, – Джошуа отдал ей визитную карточку.

– Здесь столичный телефон, – сказал Циммерман, – куда можно звонить круглосуточно. Выучите его наизусть. Если вам понадобится помощь, наберите его. Я перезвоню через четверть часа, где бы вы ни находились, – Надя бережно опустила картонный квадратик в сумочку.

– Я пообещала, что так и сделаю, – женщина прислушалась, – надо отвезти Ворона в гостиницу, пусть выспится. Дэниел переночует в квартире Розы, – она вспомнила, что Максим сейчас в Вашингтоне.

– Оставь, – сердце тупо заболело, – он двинулся дальше. Думай о своей семье и отвечай за свои поступки. Меня никто не заставлял выходить замуж, – дверь лязгнула. Сварливый голос сказал:

– Забирайте своего дебошира, мэм. Ишь чего надумали, мистер, – толстый полицейский вывел Ворона наружу, – напились, как свинья, устроили скандал. Он у вас ирландец, что ли, – поинтересовался полицейский, – им виски в голову бросается, – Надя поднялась: «Он наполовину русский».

– Того хуже, – фыркнул сержант, – один русский перепьет сотню ирландцев. Идите, мистер, – распорядился полицейский, – просите прощения у миссис, – не обращая внимания на сержанта, Ворон рухнул на колени.

– Надя, – он зарыдал, – прости меня, милая. Я не знаю, что на меня нашло, я люблю тебя… Ударь меня, если хочешь, я виноват перед тобой, – Надя молчала. Ворон уткнулся небритым лицом в ее юбку.

– Поехали в гостиницу, – вздохнула женщина, – тебе надо отдохнуть, Стивен, – Надя простучала каблуками к выходу, Ворон покорно поплелся за ней.

Капитан Кроу легко удерживал на руках обоих мальчишек.

– Когда мама и папа выйдут на ступени, – сказал он Эммануилу, – немедленно тяни за веревку, – Дэниел весело закричал:

– Будет бах! Но я не боюсь, – сын помахал хлопушкой, – я, как ты, папа! – Ворон поцеловал растрепанные каштановые кудри.

– Точно как я, – согласился Стивен, – ты тоже ничего не боишься, – он надеялся, что сын вырастет более уравновешенным.

– Все из-за проклятого Горского, – зло понял Ворон, – у него тоже настроение менялось с десяток раз на дню, – бабушка Анна рассказывала ему о депрессиях деда.

– Тогда такого слова не знали, – вздохнула женщина, – его настроение называли сплином или хандрой. Некоторые пили, но мой отец, – она испытующе посмотрела на Стивена, – всегда презирал пьяниц, – капитан Кроу пробормотал:

– Стакан виски, бабушка, это и не выпивка вовсе. И я пью только с друзьями, – бабушка хмыкнула:

– Ладно. До революции твой дед лечил депрессию музыкой, а после переворота он получил в свое распоряжение бойцов, штыки и массовые расстрелы, – Анна поморщилась, – потом у него начиналась маниакальная фаза…

Стивен читал советские книги о Горском. Александр Данилович, подобно древнему тезке, обходился парой часов сна.

– Поднимаясь до рассвета, он начинал день зарядкой, – разливался соловьем очередной писака, – в Сибири он окунался в снег. Товарищ Горский отличался строгой внутренней дисциплиной и требовал того же от других, – Ворон напомнил себе, что от него тоже требуют дисциплины.

– Я не в самоволке, – сказал он Наде в гостинице, – я взял отпуск. Я хотел удостовериться, что с тобой и малышом все в порядке, – Надя поджала губы: «Поэтому ты стал за мной следить». Ворон покраснел:

– Ты знаешь, что говорят парни… – сослуживцы считали, что Надя завела в Бойсе любовника. Жена помолчала:

– Знаю. Неужели ты слушаешь этих неотесанных чурбанов, Стивен? Половина твоего крыла села за штурвал истребителя после фермерского трактора, – авиаторы действительно не блистали образованием.

– Они не слышали о феминизме, – подытожила Надя, – для них женщина – бессловесная работница на кухне, а если она хочет оттуда вырваться, то ее называют… – жена ввернула крепкое русское словечко.

– Я знаю, кто тебе поет в уши, – мрачно добавила Надя, – полковник Мак-Коски не успевает подтирать слюни, глядя на меня, – Стивен понурился.

– Я виноват, милая. Но я обещаю, что этого не повторится, – Надя добавила:

– Жена Мак-Коски, кстати, положила на тебя глаз, – Стивен замечал жадные взгляды полковницы, – она меня терпеть не может, – после пары коктейлей на какой-то вечеринке миссис Лоретта призналась Наде, что в юности ее бросил парень.

– Он был вашей нации, – женщина раздула ноздри, – он работал в конторе моего папы бухгалтером. Он женился на девушке из своих. Правильно говорит Библия, ваш народ всегда держится отдельно, – Стивен поднес к губам руку Нади.

– Пусть она хоть дырку во мне проглядит, любовь моя. Мне никто, кроме тебя, не нужен, а ты… – Надя потрепала его всклокоченные волосы.

– Я думаю о докторате, а не о тебе. Но и ты, Ворон, думаешь о будущем отборе в отряд астронавтов, – Надя подытожила:

– Надо больше говорить с друг другом, от этого все проблемы. Если бы в Айдахо водились аналитики… – Стивен почти испуганно сказал:

– Никаких аналитиков. В армии этого не любят, милая, – он боялся, что жена предложит ему сходить на собрание Анонимных Алкоголиков.

– Но я не алкоголик, – упрямо подумал Ворон, – я пью изредка и с парнями…

Он с мальчиками обосновался на бетонных ступенях мэрии Нью-Йорка. Надя не могла стать официальным свидетелем у Розы и Ника, но отдел бракосочетаний не возражал против подружки, как весело сказала жена:

– Потом пойдем в ресторан, – Ворон пощекотал мальчишек, – кое-кто получит пиццу или куриные крылышки, – Эммануил оживился.

– Пиццу и крылышки и бургер, – Дэниел поддержал его: «Бургер и колу!». Ворон поддразнил сына:

– Ты француз или американец? – мальчик обнял его.

– Я как ты, папа, – Ворон послушал стук его сердечка, – я всегда как ты…

Стивен никогда не признался бы в таком Наде, однако он иногда ночами навещал детскую сына. Дэниел крепко спал, но Ворон все равно стоял над кроваткой, слушая дыхание мальчика.

– Это чудо, – ласково улыбнулся он, – я еще не могу поверить, что он мой малыш, – Дэниел подскочил у него на руках.