Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том шестой

– Придется побывать в сердце апартеида, – невесело сказала Полина, – но ты прав, так безопаснее, – Иосиф не оставлял своего намерения отыскать пропавшего Ника.

– Вряд ли он обретается в Афганистане, – сказал он тете Марте в недавнем разговоре, – где еще пользуются деревянными счетами. Однако, может быть, я нападу на его след, – Иосиф вздохнул, – и на след Моше, – к чести дяди Эмиля и Аарона, они не интересовались будущей миссией.

– Но я расскажу им все, что смогу, – на столе Иосиф расстелил карту Афганистана, – надеюсь, они не забудут принести кофе, – завтраком, поданным после обрезания, можно было накормить половину Меа Шеарим.

Иосиф не преминул утащить тарелку с его любимыми бурекасами. После совещания он вез Горовицей и дядю Эмиля обратно в Иерусалим. Вечером доктора Гольдберга ждал обед с новым премьер-министром страны.

– И товарищем по оружию дяди Джона, – понял Иосиф, – Рабин воевал с ним под Латруном, – теперь в бывшем форте приводили к присяге новобранцев.

– Йони и Эмма пойдут в армию в восемьдесят шестом году, – он прислушался, – а потом мы с Евой проводим в ЦАХАЛ наших детей, – в кустах под окном что-то зашуршало, полковник позвал:

– Пелег, вылезай, я тебя вижу, – сын покойного адвоката Бен-Дрора набил карманы шорт абрикосами, – ты девчонок ищешь? – Ализа Бен-Дрор, застряв в пробке на шоссе, едва не опоздала на обрезание. Пелег чавкнул абрикосом: «Ага». Иосиф потрепал парня по голове:

– Они вроде у бассейна. Беги, у тебя есть время поиграть, – за завтраком Ализа развела руками:

– Завтра у меня процесс. Микеле тоже через пару дней надо возвращаться к работе, – мальчишка припустил по каменистой дорожке. Завидев родню, Иосиф помахал им: «Дядя Эмиль, Аарон, я здесь!».

Дети кибуца избегали маленького кладбища в затененной соснами долине. Со склона холма виднелись ряды одинаковых серых надгробий.

– Там похоронен мой папа, – шепотом сказала Лиора, – и мой старший брат, Яаков. Он погиб на войне, в бою, где пропал дядя Моше, – девочки устроились под расцветшим кустом шиповника.

В замшевой торбочке Сары-Мирьям лежали разноцветные бусины, пуговицы и моточек яркой тесьмы. Лиора поделилась с ней обточенным кусочком стекла.

– Я попросила дядю Микеле, – шепнула подружка, – он сделал стеклышки в мастерской. Смотри, сейчас все станет зеленым, – Сара-Мирьям приложила стеклышко к глазу.

– Точно, – ахнула девочка, – словно мы на море, – она съездила с отцом и Ханой на виллу в Герцлии.

– Генрик велел гостить там как можно чаще, – смешливо сказал отец по дороге на автобусную станцию, – они приедут в Израиль на Хануку, но дом надо держать обжитым.

Они с Ханой ходили на городской пляж, но из соображений скромности появлялись там рано утром и поздно вечером. Сара-Мирьям, впрочем, не жалела, что они обосновались в Израиле.

– У нас нет машины, – задумалась девочка, – но в Еврейском Квартале ее некуда ставить. Зато у меня свой садик и грядка, хотя в кибуце просторнее…

Отец и Хана обещали отпустить ее с ночевкой в Кирьят-Анавим. Саре-Мирьям хотелось пожить в детском крыле кибуца.

– Мы делаем вид, что засыпаем, – хихикнула Лиора, – воспиталки гасят свет, а мы рассматриваем журналы. У нас есть фонарики, только надо как их следует спрятать, – девочка добавила:

– Старшие с фонариками ходят на свидания, – Сара-Мирьям открыла рот, – сюда, на холмы, – девчонки тормошили Сару-Мирьям, требуя рассказать о Голливуде. Девочка смущалась:

– Я там никогда не была, но слышала от Ханы, как снимают кино и вручают Оскаров. Я стану актрисой, как она, – раввины разрешили Хане играть на сцене.

– Понятно, что не в шабат, – хмыкнула Сара-Мирьям, – она еще хочет заняться режиссурой, это тоже кошерно, – Сара-Мирьям носила хорошенькое льняное платьице с длинными рукавами.

– У нас таких вещей нет, – Лиора вздохнула, – мы бегаем в шортах. Сумочка у тебя тоже очень красивая, – сумочку прислала в Иерусалим тетя Сабина.

– В честь вашего переезда в Израиль, – написала тетя, – зимой мы появимся в стране с двойняшками и устроим большую ханукальную вечеринку, – Сара-Мирьям хотела заранее отрепетировать песни. Хана занималась с ней каждый день.

– Кроме фортепьяно, надо уметь играть и на других инструментах, – сказала женщина, – выбирай, какие тебе по душе, – девочка ловко бренчала на гавайской гитаре.

– Надо заняться дарбукой, – решила она, – мне нравится, когда стучат в барабаны, – Сара-Мирьям немного волновалась насчет будущего пения на сцене.

– Папа раввин, – сказала она Лиоре, – а такое некошерно, – подружка почесала всклокоченные темные волосы.

– Дедушка Габриэль тоже раввин, – заметила она, – но тетя Ализа, его дочь, адвокат. Она преподает в университете. Все устроится, но тебе надо взять, – Лиора нахмурилась, вспоминая слово, – псевдоним. У тебя старомодное имя, с ним не получится петь рок, – разложив на траве богатства, Сара-Мирьям кивнула:

– Я придумала, меня будут звать Сарит. Хане тоже нравится это имя, – Лиора деловито рыла свою ямку. Пальцы девочки испачкала рыжая земля.

– Хана очень хорошая, – внезапно сказала девочка, – получается, ты свою мамочку совсем не помнишь, – Сара-Мирьям покачала головой.

– Я родилась и она умерла. И моя бабушка Дебора умерла, их похоронили на нашем семейном участке. Моя мамочка была очень красивая, как царица Савская, – Лиора улыбнулась.

– Ты тоже такая. Тебе не надо загорать, ты совсем смуглая, – она вытянула испещренную синяками ногу, – а я желтая, как китаянка. У меня даже глаза желтые, смотри, – девочка поморгала. В уголках немного раскосых глаз действительно залегла желтизна.

– Так тоже красиво, – одобрительно сказала Сара-Мирьям, – а ты помнишь своего папу? – Лиора помрачнела.

– Его ранили террористы и потом он болел, – девочка помолчала, – а у тебя очень хороший папа. Как ты думаешь, – она понизила голос, – у тебя будут еще братики или сестрички? – Сара-Мирьям уверенно сказала:

– Братики. Я ими собираюсь командовать, как ты своими племянниками, – Лиора прыснула:

– Они у меня побегают. Но я хочу, чтобы у меня был новый папа, такой, как дядя Эмиль. Он еще не старый, ему всего шестьдесят лет… – девочки аккуратно укладывали в ямки шелк и бисер, блестящие пуговицы и обрывки медных цепочек.

– И шиповник, – Лиора сорвала цветок, – держи, – они разобрали соцветие на бархатистые лепестки. Полюбовавшись своей работой, девочки принялись засыпать стеклышки.

– У Элишевы, наверное, тоже родится мальчик… – Лиора насторожилась.

– Стой, кто-то идет, – они успели набросать поверх разрытой земли сосновые иголки. Лиора плюхнулась на склон.

– Секретики нельзя никому показывать, – шепнула она, – даже своим, – из-за сосен раздался веселый голос: