Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том четвертый

– Я все время жду, – вздохнула девушка, – жду, когда появится Иоганн, – Альбатрос занимался подготовкой новичков и редко приезжал на виллу, – жду, когда привезут новые книги из Дамаска, жду поездки в город, чтобы послать открытку американской подруге, жду информации для шифровки, – Хайди надоело ждать.

В Стамбуле Саламе вручил ей турецкие документы с открытой немецкой визой.

– Мой паспорт в порядке, – девушка встряхнула головой, – Альбатрос тоже приехал сюда с надежными бумагами…

В квартирке Иоганна стоял телефон, но Хайди не могла туда позвонить.

– Он свяжется со мной, – девушка посмотрела на молчащий аппарат, – он выведает у Саламе, где я живу, – Хайди вздрогнула. Ручка двери соседнего номера задергалась, до нее донесся приглушенный голос:

– Чтобы открыть конструкцию, достаточно шпильки, дорогой кузен. Здешние замки не отличаются сложностью, – заскрипели шпингалеты. Юсуф, как звала его Хайди, прислонился к косяку. Девушка замерла на подоконнике.

– Мы давно не виделись, – израильтянин усмехнулся, – не бойся, я пришел, как друг…

Кивнув Пьеру и Надин, полковник Кардозо закрыл дверь.

С кухни квартирки тянуло сытным запахом жареного мяса. Окна распахнули в золотистый вечер. Во дворе унылого бетонного дома стучал мяч, ветер мотал на веревках выстиранное белье. На экране черно-белого телевизора закрутилась заставка спортивных новостей.

– Передаем результаты баскебольных матчей, – сказала хорошенькая дикторша, – сегодня, первого сентября, Германия потерпела поражение от Югославии, – Саламе приглушил звук.

– В очередной раз, – весело сказал Красный Принц, – но надо отдать им должное, в футбол они играть умеют, – в открытом чемодане лежали упаковки американской взрывчатки.

– Ты молодец, – одобрительно добавил Саламе, – прогнал тачку через три границы и никто ничего не заметил, – Иоганн пожал плечами.

– У меня немецкий паспорт, у Доктора тоже, – так они приватно называли Адольфа Ритберга, – мы отдыхали в Греции и решили вернуться домой на машине, – Ритберг, с ключами от мерседеса, встретил Иоганна в афинском аэропорту.

– Загар у тебя подходящий, – вместо приветствия сказал Доктор, – ясно, что ты провел отпуск на Средиземноморье, – то же самое услышали югославские и австрийские пограничники. Машину набили искусно спрятанной взрывчаткой.

– Оружие мы тоже везли, – Иоганн в который раз взглянул на молчащий телефон, – но я никак не мог отделаться от проклятого Ритберга и его банды, – в мерседесе сидели и две долговязые девицы, изображавшие их подружек.

Девушки хихикали, флиртуя с пограничниками, однако остальной путь проходил в мрачном молчании. Ритберг изредка заводил разговор о недавних акциях палестинцев. Одна из девчонок восторженно сказала:

– Они настоящие герои, борцы за свободу своего народа. Но в Германии тоже есть такие, – она подтолкнула подружку, – например, ты, Адольф, – Ритберг удовлетворенно улыбнулся.

Немец с разгона предложил Иоганну выбрать себе, как он выразился, развлечение на время поездки. Брунс хмуро отозвался:

– Я предпочитаю не смешивать работу, – он повел рукой, – и остальное, – Доктор хмыкнул:

– Как знаешь, – он бесцеремонно обращался к Иоганну на «ты», – тогда я возьму себе обеих, – Иоганн подозревал, что Ритберг намеренно выбирал мотели без междугородных телефонов.

– Он мне не доверяет, – вздохнул Иоганн, – он вообще никому не доверяет, – Иоганн понимал, что звонок в Лондон будет бессмысленным.

– Мы притащили в Германию оружие и взрывчатку, – он заставил себя спокойно отпить сваренного Мохаммедом кофе, – но у меня нет точных сведений об использовании товара. Может быть, Ритберг забрал все для нужд леваков, то есть неонацистов, – девицы иногда рассуждали о стойкости арийского духа и будущем возрождении Германии.

– Таких дур в каждом университете хоть лопатой греби, – разозлился Иоганн, – у Ритберга или Саламе достаточно расходного материала. На любую можно надеть пояс смертника и отправить ее в толпу на стадионе, – девиц в его квартирке, разумеется, сейчас не было.

– И Доктор сюда не приехал, – Иоганн затянулся сигаретой, – но кое-какая взрывчатка перекочевала ко мне на стол…

Саламе получил ключи от его пристанища. Иоганн не собирался возражать.

– Им нужен безопасный угол, – на кухне громыхали посудой, – хотя Ритберг, наверняка, живет в более приличном месте, – по полу единственной комнаты Иоганна разбросали спальные мешки. У него обосновались только палестинцы.

– Но наши немецкие друзья тоже здесь, – Саламе оскалил в улыбке белоснежные зубы, – они потеряли некоторых сторонников, однако они не отступятся от своего плана, – летом немецкая полиция арестовала леваков из группы Баадера-Майнхоф. Иоганн подозревал, что Ритберг хочет использовать будущий теракт палестинцев к своей выгоде.

– Но непонятно, как, – он присел на подоконник, – и непонятно, когда состоится теракт. У меня есть только одна дата, третье сентября, – услышав о дате в Сирии, Иоганн ухитрился переправить сведения в Париж. Саламе возился с разложенной на столе взрывчаткой, Мохаммед позвал из кухни:

– Скоро все будет готово. Такой баранины вы не пробовали даже дома, – баранину они купили в халяльной лавке по дороге от автобусной остановки.

– Мохаммед упомянул, что в городе все в порядке, – вспомнил Иоганн, – что гостиница хорошая. Он мог сопровождать Хайди, – сердце часто забилось, – нет, вряд ли Саламе потащил ее в Европу перед операцией, – Саламе ловко перекусил клещами проволоку.

– В общем, все, – Красный Принц разогнулся, – осталось купить дешевый будильник и дело в шляпе, – он шутливо раскланялся, – полиция Мюнхена займется взрывом машины уважаемого адвоката, а мы спокойно приступим к главной акции, – Саламе подкрутил рычажок громкости.

– Одним из решающих матчей баскетбольного турнира станет скорая игра между Югославией и СССР, – сообщила дикторша, – матч состоится третьего сентября, но билеты на него давно раскуплены, – Саламе щелкнул золоченой зажигалкой.

– Адвокат приобрел билеты, – он подмигнул Иоганну, – но до спортивного зала он не доедет. Давай перекусим, – велел Красный Принц, – пообедаю я с женой в более изысканном месте, – ковбойские ботинки Саламе простучали по дешевому линолеуму. Иоганн нарочито аккуратно растер окурок в пепельнице.

– Хайди здесь. Хватит, – разозлился Иоганн, – надо вытаскивать нас из этого дерьма.

Приоткрыв окно пошире, Брунс пошел на кухню.

Письмо, написанное каллиграфическим, знакомым Иосифу почерком, привез в Кирьят Анавим Шмуэль. Узнав о его втором за две недели ранении, брат немедленно примчался из Рима. Иосифу предложили лечь в военный госпиталь, однако полковник Кардозо отказался, сварливо заметив, что он не хочет занимать койку, предназначенную для более тяжелых пациентов.