Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий

– Что за черт, куда делся 880? – сильные руки сомкнулись на его шее. Саша закашлялся, вырываясь. Что-то острое, прорвав его рубашку, оцарапало кожу:

– Один удар и ты навсегда останешься калекой, – невозмутимо сказал 880, – но я могу вонзить проволоку глубже и тогда твой сын вырастет сиротой, Паук, – Саша сглотнул:

– Я закричу, – губы его не слушались, – тебя снимают на камеру, – парень холодно отозвался:

– Запись просмотрят завтра, а мертвые, – проволока неприятно колола спину, – не кричат, Паук, – изловчившись, Саша ударил его локтем в лицо. Парень зашипел, Саша рванулся вперед. Над дверью замигала красная лампочка, в коридоре завыла сирена. Линолеум заскользил под ногами, в голове у Саши пронеслось:

– Мерзавец разобрал бачок и разлил воду по полу, – горло пронзила невыносимая боль, Саша хотел закричать:

– Не могу, – по шее лилась кровь, – он ударил меня проволокой. Так делают зэка в лагерях, у него хорошая школа…

Перед глазами встала темнота, он потерял сознание.

В каптерке приятно пахло свежевыглаженным бельем. За стеной гудели мощные стиральные машины. Заведующий психиатрическим отделением Института считал трудотерапию, как он выражался, необходимой частью лечебного процесса:

– Утюги нам не выдают, – Марта, в синем халате, аккуратно пересчитывала сложенные простыни, – но в остальном он не возражает против сумасшедшего огорода, – девушка улыбнулась, – и против моих визитов сюда.

Мощная железная дверь надежно отделяла подвал психиатрического отделения от служебных помещений Института:

– Куда нам хода нет, – Марта прислушалась, – вернее, товарищ заведующий считает, что нет, – Маргарита обзавелась ключами, позволяющими ей пройти незамеченной в психиатрическое отделение. Марта не спрашивала кузину об отце ее ребенка:

– Она сама призналась, – невесело вздохнула девушка, – это насилие, как и то, что сделал со мной Гурвич три года назад, – ее затошнило. Марте казалось, что доктор Кардозо о чем-то недоговаривает. Кузина коротко заметила:

– Если, – она запнулась, – когда мы выберемся отсюда, меня ждет долгий разговор с Джо, – женщина покрутила воротник белого халата, – мне надо многое ему сказать…

Марта и сама не собиралась ничего скрывать от Питера. Хрупкая рука с пятнами от химического карандаша застыла над напечатанной на грубой бумаге описью белья:

– Хорошо, что Гурвич больше не приезжал, – Марта прикусила губу, – но отец Маргариты, профессор Кардозо, мог…, – девушка подышала, – какая мерзость, но такой подонок способен и на большее…

Марта надеялась, что пристанище нечестивых, как его называла Зоя, скоро исчезнет с лица земли. Она внимательно читала газеты, поступавшие, согласно разнарядке, в библиотеку психиатрического отделения. О достижениях великой стройки коммунизма, как называли Каракумский канал, всегда сообщали на первых страницах:

– Они забирают воды Амударьи и Сырдарьи на орошение пустынь, – объяснила Марта кузине, – долго так продолжаться не может, море уменьшается, а лет через двадцать оно вообще высохнет, – лазоревая гладь за перекрытым решеткой окном палаты пока не изменилась, но Марта была уверена в своей правоте:

– И Маргарита тоже уверена, – она услышала шаги в коридоре, – ее никак не переупрямить, – Марта предложила кузине позаимствовать, как она выразилась, пробирку из лаборатории эпидемиологов:

– Ради того, чтобы отвлечь от нас внимание, – попыталась сказать Марта, – все займутся вспышкой болезни и…, – обычно мягкое лицо кузины закаменело:

– Я давала клятву Гиппократа, – отчеканила Маргарита, – и не поставлю под угрозу жизнь и здоровье людей…, – Марта подняла узкие ладони:

– Я только предложила. Ладно, – она задумалась, – будем надеяться, что лодка твоего отца, – Маргарита дернула губами, – стоит на месте, – профессор Кардозо выстроил охотничью сторожку в зарослях камышей на северной оконечности острова:

– Оттуда он стреляет уток, – презрительно сказала Маргарита, – ему привезли антикварное тульское ружье ручной сборки, – профессор Кардозо похвастался дочери, что ружье принадлежало Льву Толстому:

– Однако это украшение виллы, – оружие висело над ненужным в здешнем климате мраморным камином, – для охоты у него есть современные модели, – кроме сторожки, в камышах пряталась и лодка:

– Он не хочет пугать птиц мотором, – угрюмо сказала кузина, – мы умеем грести, но остров патрулируется катерами, – черные силуэты кораблей почти всегда торчали на горизонте:

– Надо уходить ночью, – спокойно отозвалась Марта, – и постараться к рассвету оказаться как можно дальше от острова. Может быть, мы наткнемся на рыбаков, – она надеялась, что колхозные парни не сдадут их в милицию:

– Главное, добраться до Аральска, можно и по суше, – Марта отлично помнила карту, – в Аральске Питер, – ее сердце трепыхнулось, – мы встретимся и никогда не расстанемся. Мы выберемся из СССР, у Маргариты родится мальчик или девочка, – кузина не знала, кого она ждет, – и у нас с Питером появится дитя…

Марте было горько думать о выкидыше, случившемся три года назад:

– Но я больше не слышу того голоса, – поняла она, – и Зоя говорит, что вокруг меня нет черного льда. Хотя это галлюцинации, не имеющие ничего общего с…, – Марта вздрогнула.

Кузина неожиданно носила не привычный белый халат, а загранично выглядящий джинсовый комбинезон для беременных. Черные кудри выбивались из-под шелкового платка. Доктор Кардозо раскраснелась и запыхалась:

– Сейчас, – вместо приветствия сказала Маргарита, – бросай эту дрянь, – она забрала у Марты опись, – нельзя терять время. Он, – Маргарита никогда не называла профессора Кардозо отцом, – на срочной операции, весь Институт стоит на ушах, – доктор Кардозо неплохо выучила русский, но говорила с акцентом, – на нас никто не обратит внимания. Я слышала, – она понизила голос, – якобы случилось что-то чрезвычайное в секретном отделении. Охрану подняли по тревоге, другого шанса у нас не будет.

Марта зачем-то спросила: «Здесь есть секретное отделение?». Маргарита мрачно ответила:

– И не одно. Держи, – она сунула Марте мокасины, – до беременности у меня был тридцать пятый размер. Тебе обувь великовата, но ничего страшного, – Маргарита сняла с плеч кожаный рюкзак, – здесь мои джинсы, подвернешь штанины, – она взглянула на часы, – на ужине тебя не хватятся, ты почти не ходишь в столовую, – Марта предпочитала ужину яблоко или мандарин. Рука девушки невольно потянулась к шее:

– Мой крестик у Питера, – Марта скинула халат, – но Зоя меня перекрестила, когда я уходила. Она только сказала, что надо остерегаться света, но почему…, – джинсы болтались на талии, Марта перетянула их ремнем. Рыжие, коротко стриженые волосы скрылись под темным платком: