Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий

– Товарищ профессор, а что, если пересадить голосовые связки…, – Давид окинул кандидата наук долгим взглядом:

– Такого еще никто никогда не делал, – профессор Кардозо слукавил, – и вспомните институтский курс анатомии, – хирург покраснел, – невозможно пересадить только связки, речь идет о трансплантации трахеи вместе со щитовидной железой, что дело далекого будущего, – повреждения в голосовых связках Матвеева Давид восстанавливал с помощью мощного микроскопа:

– В Аушвице стоял такой, работы цейсовских мастеров, – он потянулся за бутылкой армянского коньяка, – в Аушвице я пересаживал трахею, но операции заканчивались экзитусом, – Давид не собирался распространяться о своем опыте таких вмешательств:

– Что было, то прошло, – он отсалютовал хрустальным бокалом собственному изображению на портрете Глазунова, – скоро у меня родится внук, и я займусь воспитанием мальчика.

Профессор составил в блокноте список имен. Он не хотел называть внука в еврейской манере:

– Пора оставить предрассудки, – Давид окутал себя сизым дымом сигары, – мальчик будет жить в Советском Союзе, ему нужно распространенное имя, – ему нравилость имя генсека:

– Профессор Леонид Мендес, – пробормотал Давид, – звучит хорошо, – он хотел еще и внучку:

– Можно попробовать провести зачатие в пробирке, – он покачал почти не поседевшей головой, – но Маргарита не согласится на забор яйцеклеток. Хотя кто ее будет спрашивать? Снотворное работает отлично, а вмешательство в данном случае не занимает и часа.

Подвинув к себе инкрустированный янтарем телефон Давид набрал внутренний номер реанимационного отделения. Дежурный врач отрапортовал, что жизненные показатели товарища Матвеева стабильны и продолжают улучшаться:

– Он сильный человек, – удовлетворенно подумал Давид, – я сделал правильный выбор, его сын унаследует отличные гены. Хотя у 880 они тоже отменные, парень, кажется, никогда не сдается, – товарищ Матвеев выжил только благодаря вовремя зазвучавшей сирене:

– 880 разорвал бы его на куски голыми руками, – усмехнулся Давид, – кстати, надо позвонить начальнику охраны, – он зевнул, – но зачем, теперь все в порядке, – за окном, выходящим на потемневшее море, виднелись дальние просверки молний:

– Осень начинается, – хмыкнул профессор Кардозо, – сейчас будет штормить. Но наш аэродром работает бесперебойно, мы никогда не отрезаны от большой земли, – в разговоре с товарищем Котовым он поинтересовался, собирается ли старый знакомец приехать на остров:

– Попозже, – услышал Давид, – когда товарища Матвеева можно будет транспортировать. У меня есть дела здесь, – Давид не стал спрашивать, где находится товарищ Котов, – а в ваших владениях все под контролем, – 880 перевели в строго охраняемый карцер в особом крыле Института. Давид ткнул окурком сигары в массивную, тоже мраморную пепельницу:

– Мне надо отдохнуть. Женщина, – он подумал, что Маргарита давно спит, – или переливание крови? – ему не хотелось будить дочь:

– Я разбужу ее завтра утром, – решил Давид, – обычным образом, – беременность, по его мнению, пошла Маргарите на пользу:

– Она расцвела, ее теперь не назовешь синим чулком, – Давид вспомнил, что у 880 такие же, как у него, группа и резус крови, – мужские гормоны полезны женщине в таком состоянии. Роды пройдут легко, ребенок лежит правильным образом, – он решил начать с малой дозы крови:

– Убивать его не след, – напомнил себе Давид, – он понадобится товарищу Котову, – позвонив в особое отделение, он велел дежурным отправить 880 в малую операционную.

Камыши шумели под неожиданно поднявшимся ветром. Осторожно ступая, Марта повела фонариком:

– Лодка здесь, – закрытую брезентом посудину привязали к лестнице, ведущей в сторожку, – Маргарита, – она обернулась, – что такое? – кузина приложила палец к губам:

– Тише, – доктор Кардозо застыла, – шум на берегу, – из тростника показалось что-то черное. Прянули уши, завилял хвост, Марта едва не выронила фонарик:

– Гудини, – ей захотелось протереть глаза, – не может быть, это похожая собака. Но на острове живут одни овчарки и свора отца Маргариты, – профессор Кардозо держал среднеазиатских борзых. Почти лабрадор кинулся к Марте, девушка присела. Теплый язык лизал влажные щеки, Гудини тыкался мордой ей в лицо. Шерсть собаки была мокрой:

– Он только что из воды, – поняла девушка, – дождь еще не такой сильный, только морось, – Маргарита растерянно сказала:

– Но как он здесь появился? – доктор Кардозо ахнула. Тростник раздвинулся, она услышала знакомую валлонскую ругань:

– Здесь сам черт ногу сломит, – в темноте блеснули серые глаза, Виллем перешел на французский язык, – Иосиф, поторапливайся, мы не на экскурсии. И где, – он опять ввернул крепкое словцо, – этот пес, не хватало, чтобы он зала…, – Маргарита бросилась вперед:

– Виллем, – она заставила себя не кричать, – Виллем, – язык едва ее слушался, – мы здесь…, – ноги поскользнулись в прибрежной грязи. Кузен и старший брат вовремя подхватили ее:

– Иосиф, – она плакала, – Иосиф, Виллем, как вы…, – брат деловито сказал:

– Нет времени объяснять, Виллем отведет тебя катер, – Маргарита всхлипнула:

– Я здесь не одна, я…, – Виллем неожиданно церемонно поклонился:

– Мадемуазель, – он широко улыбнулся, – простите, мадам Кроу. Позвольте представиться, барон Виллем де ла Марк. Я муж известной вам Аннет, то есть Ани Левиной, – Питер описывал им жену, но Виллем все равно удивился ее сходству с тетей Мартой:

– Тетя. Наверное, была именно такой во время войны, – он вспомнил, что кузине двадцать один год, – надо отправить девушек в катер…, – он заметил, что Маргарита ждет ребенка:

– Господи, – бессильно подумал Виллем, – Джо это может не понравиться, – барон разозлился:

– Он взрослый мужчина, пора оставить предрассудки. Неважно, чей это ребенок. Если Джо действительно любит Маргариту, ему должно быть все равно, а если не все равно, то пусть отправляется на все четыре стороны. Мы и без него вырастим малыша, – кузина Марта, как о ней думал Виллем, требовательно сказала:

– Это собака Павла Левина, – она держала Гудини за ошейник, – что с ним случилось? – Иосиф тоже поклонился:

– Странно, – понял майор Кардозо, – она девчонка, но при ней невольно подтягиваешься. Она очень похожа на тетю и глаза у нее тоже зеленые, – он отрапортовал:

– Павел сейчас работает в Китае. Перед отъездом он оставил собаку Питеру и Вите Лопатину, – Марте стало страшно:

– Если Гудини здесь, – почти лабрадор прижался к ее выпачканным глиной джинсам, – значит, Питера и Витьку могли арестовать, – Иосиф добавил:

– Питер привез его из Аральска в Муйнак, где мы и встретились. Он сейчас в катере, а нам надо…, – договорить ему не удалось. Марта исчезла в камышах, Гудини побежал за ней. Сзади раздался скрипучий голос Монаха: