Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том пятый

– И завтра будет то же самое, – хмыкнул Тупица, – завтра поет Адель, с моим аккомпанементом…, – он незаметно погладил руку жены:

– Давай сегодня ляжем спать пораньше, – шепнул Генрик, – а завтра перед концертом прогуляемся к реке. Погода стоит отличная, к вечеру жара спадет…, – внизу перемигивались огоньки машин, раскачивались городские фонари. Клара блаженно вытянула ноги:

– Мы с отцом завтра тоже встанем только к обеду, – она улыбнулась мужу, – а вы вроде собирались в музей…, – Тиква кивнула:

– В галерею, то есть на квартиру. Неофициальные художники здесь в музеях не выставляются…, – в театре Аарон познакомился с молодым драматургом, господином Гавелом:

– Он и Иржи, то есть господин Менцель, пригласили нас на подпольный вернисаж, – Аарон зажег матери сигарету, – местный художник сделал комикс о Големе. Посмотрим на рисунки, если на чердаке синагоги его не оказалось…, – Джованни поднял бровь:

– Дай догадаюсь. Голем сражается с советской властью…, – Аарон развел руками:

– Несмотря на либеральные настроения Дубчека, здесь до сих пор полно осведомителей и служба госбезопасности не дремлет. Я уверен, что на спектаклях и концертах найдутся стукачи. Ребята противостоят тоталитаризму своим искусством. Надо их поддержать, пусть и посещением выставки. Для них это важно, мы иностранцы и уедем отсюда, а они останутся жить в Праге, – Адель заметила:

– Все равно, рано или поздно, но здесь все обрушится. Советский Союз падет, как пал Египет. Евреи перейдут свое Красное море и окажутся в Израиле…, – Джованни невесело отозвался:

– Еще ни одна империя в мире не пала без жертв. Когда британцы ушли из Индии, в стране началась резня. Надеюсь, Европа такое минует, но я не уверен, что мы увидим, как распадается советская система. Хотя вы, может быть, и доживете до этих дней…

Разговор перешел на Мон-Сен-Мартен. Тиква собиралась пробыть в поселке месяца три:

– Потом я приеду, – пообещала Клара, – и помогу тебе перебраться в Лондон. Хотя к тому времени и Аарон вернется из Америки…, – сын согласился:

– Документальный проект много времени не займет, – Аарон не хотел пока говорить семье о будущем фильме, – потом мы с Тиквой займемся монтажом, а весной меня ждут в Голливуде на актерские пробы для «Земли крови», – Рубин хотел начать съемки фильма в мае, в Испании. Тиква посчитала на пальцах:

– Малышам будет девять месяцев. Я смогу приехать к тебе, но, ты, наверное, не захочешь отвлекаться на отцовские обязанности…, – Аарон весело ответил:

– Придется. В конце концов, надо подавать пример мужчинам. Я феминист, хотя такого слова, кажется, пока не придумали…, – Генрик тоже собирался уйти, как он говорил, в небольшой отпуск:

– Но это только следующим летом, когда мы привезем из Израиля малышей, – понял он, – тоже двоих, как у Аарона и Тиквы. Тетя Клара обрадуется, сразу четверо внуков…, – об именах они пока не говорили:

– Но и Аарон с Тиквой не говорят, – подумал Генрик, – а тетя Клара не делала ремонт в будущей детской…, – теща, по его мнению, отличалась суеверием. Он помнил, что шурин хотел назвать мальчика в честь своего отца, а девочку – в честь матери Тиквы:

– Людвиг и Цила, – Генрик поискал на столе сигареты, – наверное, не Людвиг, а что-то более современное…, – свояк поднялся:

– Мы, кажется, все выкурили. Я прогуляюсь до магазина, – он положил руки на плечи жены, – ты не вставай, не надо…, – он поцеловал черные, коротко стриженые волосы, – завтра, кстати, купим для Мишель книжки про крота, ей понравится…, – Тиква отозвалась:

– Жаль, что они только на чешском, но истории простые, я ей сама буду рассказывать…, – Мишель еще любила, когда ее укладывали спать. Аарон проверил кошелек:

– Я сейчас вернусь. Заодно принесу Кофолу и еще пива…, – Тикве и Адели нравился здешний напиток, напоминающий кока-колу. Послушав шаги сына по лестнице, Клара смешливо заметила:

– До войны никакой Кофолы не было. Мы пили кока-колу, но коммунисты боятся даже содовой воды, если она американская…

На улице хлопнула дверь какой-то машины. Красные огоньки фар скрылись за углом.

Серые булыжники Рыбной улицы заливало утреннее солнце. В тесном полицейском участке крутился старый вентилятор. На стене красовался яркий плакат с двумя рабочими в касках, изучающими газету:

– Руде Право, – прочла Клара, – помощник в деле строительства социализма…, – она не поняла, кто из девочек вложил ей в руку носовой платок. Стерев пот со лба, Клара заставила себя собраться:

– Он родился после войны, – полицейский за стойкой был совсем молоденьким, – он не знает, что такое оккупация…

Клара тоже не знала, однако она хорошо помнила, что случилось с покойным Людвигом:

– В их пансион в Лейпциге приехало гестапо, – она утихомирила трясущиеся пальцы, – Людвига арестовали прямо за завтраком…, – муж невесело замечал:

– Хозяин экономил на отоплении, гости сидели за столами в пальто и шарфах. Но шляпу я из номера не взял, а ведь арестовали меня осенью. Хорошо, что в Дахау товарищи отыскали мне шапку…, – за вязаную шапку для Людвига заплатили провизией, отложенной из передач с воли:

– Немцы получали передачи, – Клара сглотнула, – а я не знала, жив Людвиг или нет…, – сейчас она не знала, что произошло с ее сыном:

– Двенадцать часов, – билось в голове Клары, – прошло двенадцать часов, с тех пор, как Аарон покинул номер. Он собирался только в магазин неподалеку, он не захватил с собой паспорт и водительские права…, – документы сына лежали на конторке перед полицейским. Он лениво полистал бумаги:

– Вы граждане Великобритании…, – парень пристально взглянул на Клару, – но почему вы говорите по-чешски…, – палец женщины уткнулся в ее паспорт:

– Потому что я родилась на Виноградах, – устало ответила Клара, – что и указано в моем удостоверении личности…, – она повертела британским львом перед лицом полицейского.., – мы уехали из Праги в тридцать восьмом году…, – Клара побарабанила по конторке, – вам надо не задавать мне вопросы, а заниматься делом…, – она не могла подумать о пропаже сына:

– Товарищей Людвига по партии арестовывали именно так, – Адель вовремя поддержала ее под руку, – они выходили за папиросами и не возвращались домой…, – вчера вечером Генрик обошел все магазины рядом с гостиницей:

– Однако там Аарона никто не видел, – Клара опять вытерла лоб, – и портье тоже ничего не знает…

От отеля до ближайшей лавки было не больше пяти минут медленным шагом. Она украдкой посмотрела на часы:

– Девять утра. Генрик и Джованни должны сейчас разговаривать с кем-то из посольства…, – муж и зять отправились в британское представительство на Малой Стране. Клара все время возвращалась мыслями к тридцать восьмому году: