Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Скажите мне, почему, – потребовала Фрида, – почему я… – девушка никак не могла выговорить это слово, – что за решение суда, о котором вы упоминали, – рав Менахем помялся:

– Ваша мать, покойная госпожа Горовиц была замужем за другим человеком. Ее муж, доктор Кардозо, покинул ее до войны. Он вступил в светский брак, однако не дал ей еврейского развода… – Фрида оторвала платок от носа:

– Это я знаю, – всхлипнула девушка, – у меня есть два сводных брата, Иосиф и Шмуэль… – рав Менахем подергал себя за бороду:

– Такое случалось на войне, – вздохнул он, – ваши мать и отец поставили хупу, считая, что ее первый муж погиб в Аушвице. Однако он выжил и умер после освобождения лагеря. По еврейским законам произошла, – он пробормотал, – запрещенная связь, плодом которой и стали вы. Мне очень жаль, госпожа Судакова, но закон есть закон, – голос раввина угас.

Решительно поднявшись, Фрида поинтересовалась:

– Где у вас телефон, рав Менахем… – скормив мелочь аппарату на стене коридора, Фрида ничего не добилась. В кибуце отца не видели:

– Он отменил семинар в университете, – Фрида позвонила и туда, – где его теперь искать… – она не знала телефона Иосифа в Тель-Авиве:

– Моше в армии… – она прислушалась к все воющей сирене, – а этот… – Фрида не хотела называть бывшего жениха по имени, – наверняка, поймал машину до авиабазы и сегодня полетит бомбить Египет… – щелкнув зажигалкой, она услышала недовольный голос:

– Здесь не курят. И вообще, – очередной бородач окинул ее неприязненным взглядом, – Тора учит нас, что вся красота дочери царя внутри. Дочь Израиля должна быть скромной. Приходите на курсы для еврейских девушек, – он указал на рукописное объявление рядом с телефоном, – где вы узнаете секреты счастливого брака и в будущем станете хорошей женой… – Фрида пыхнула на него дымом:

– Я никогда не стану хорошей женой, – девушка справилась с дрожащими губами, – я незаконнорожденная, уважаемый рав, я мамзер… – бородач отшатнулся от нее. Фрида вздернула подбородок:

– Пошли вы все к черту или еще куда подальше… – на ступенях раввината девушка огляделась:

– Папа может ждать нас в кафе, – пришло ей в голову, – он опоздал, но сейчас он мне все объяснит… – завидев ее, владелец развел руками:

– Профессор не приходил, но парнишка доставил от него записку, куколка… – с распухшим носом и растрепанными волосами Фрида была меньше всего похожа на куколку:

– Парнишка солдат, – добавил хозяин, – только бы иорданцы не начали нас обстреливать, как в сорок восьмом году… – завязывая шнурки кед, Фрида прочла неряшливый почерк отца:

– Он хотел все объяснить, – обрадовалась девушка, – но теперь он на задании… – Фрида подозревала, где находится отец. Профессор Судаков и Шмуэль говорили ей о подземном ходе, начинающемся в подвале разрушенного дома Судаковых в Старом Городе:

– Папа повел туда тайную миссию, – Фрида сжала кулаки, – надо его дождаться, и он все мне расскажет… – на дне ее рюкзака болтались ключи от тель-авивской квартирки:

– Вряд ли приятель этого… – она поморщилась, – появится в городе, а я не могу сейчас ехать в кибуц. Война войной, а меня все будут расспрашивать о свадьбе, то есть о несостоявшейся свадьбе…

В переполненном автобусе обсуждали начавшуюся войну. Фрида не слушала пассажиров. Устроившись на ступеньке, она мрачно грызла ногти:

– Я никогда не смогу выйти замуж, – горько поняла девушка, – даже в Европе, даже за не еврея. Кем бы ни был отец моих детей, они всегда останутся мамзерами. Нельзя обрекать их на такую судьбу…

В магазине рядом с квартиркой она купила водку и сигареты. Фрида провела два дня на скрипучем диване, валясь в пьяном забытье, приходя в себя только чтобы набрать номер кибуца. Профессор Судаков не появлялся в Кирьят Анавим. Девушка держала в пальцах потухший окурок:

– Когда он позвонил, я оказалась у телефона почти трезвой… – Фрида вдохнула запах сандала, – какая разница, он только развлечение. Он ничего не знает о мамзерах, и я не собираюсь распространяться о случившемся…

По дороге в бар Фрида сказала швейцарцу, что ее бросил парень:

– Скатертью дорога, – провозгласила она, – разрыв надо обмыть… – крепкая рука поддержала ее за талию. Фрида кинула окурок в пепельницу:

– У меня никого не было, кроме Эмиля, – поняла она, – с четырнадцати лет и до вчерашнего дня. Был Джон, но это не считается. Это парень, кстати, смахивает на Джона… – девушка потянулась за новой сигаретой:

– Незачем больше хранить верность. Незачем и некому…

Подавив рыдание, она велела: «Закажите еще водки, Франц».

Тушь неряшливо размазалась вокруг закрытых глаз девушки. Фрида храпела, распластавшись на старом диване. Адольф смыл рвоту с ее лица, но не рискнул холодным душем. Кузина могла проснуться, а он хотел порыться в ее вещах:

– Хорошо, что я успел узнать адрес этой берлоги, – Адольф брезгливо огляделся, – прежде чем она окончательно напилась…

Он позволил себе только пару бокалов местного пива. В Гейдельберге Адольф ходил с приятелями в бары, но не притрагивался к крепкой выпивке.

В Фредерике, по его подсчетам, плескалось немало алкоголя. Явившись в бар подшофе, начав с шампанского, кузина быстро перешла на водку. Девушку стошнило в туалете бара и по дороге к госпиталю Ихилов. В квартире Адольф стянул с нее испачканные джинсы и мокрое белье:

– До туалета она тоже не добежала, – вздохнул парень, – понятно, почему она пьет. Жид с фотографии ее бросил… – в холщовом рюкзаке кузины он обнаружил старомодные туфли на каблуке и помятую юбку армейского фасона. На дне сумки болтались клочки фото. Сложив обрывки, Адольф понял, что кузина избавлялась от снимка бывшего приятеля:

– Она приехала сюда из Иерусалима, – юноша листал записную книжку, – она говорила, что ее бывший парень летчик, он сейчас в армии… – Адольф прислушался к хрипящему радио. Сводка обещала, что израильские войска к вечеру войдут в Восточный Иерусалим:

– Бои идут на протяжении бывшей зеленой линии, – сказал диктор, – напоминаем, что вчера наши парашютисты заняли Рамаллу… – Адольф подумал об известном ему особняке:

– Надеюсь, что Юсуф-шейх и Мохаммед успели уйти в Иорданию, – вздохнул юноша, – пока я не доберусь до Европы, я не узнаю об их судьбе… – диктор добавил:

– Вчера наши войска вернули себе Латрун. Впервые с сорок седьмого года шоссе между Тель-Авивом и Иерусалимом полностью контролируется Израилем…

После войны за независимость часть дороги рядом с Латруном перешла в руки иорданцев. Израильтяне добирались до Иерусалима объездными путями. Адольф привык к тряским автобусам Эгеда, к запаху пыли осенью и каплям дождя на стекле зимой.