Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

Занятия в ульпане Еврейского Университета начинались в восемь утра. В столовой кибуца Адольф выпивал быструю чашку кофе. Юноша засовывал в бумажный пакет питу с толикой оливок и мягкого сыра. В семь он стоял под жестяной крышей остановки на повороте к кибуцу.

Адольф знал водителей на маршруте по имени. Весело здороваясь, он пробирался на свободное место или устраивался на ступеньке, по соседству с дремлющими солдатами. Он съедал питу, склонившись над учебником или тетрадью с грамматическими упражнениями.

Кроме иврита, Адольф изучал и арабский. Официально он не мог посещать университетские занятия, но преподаватели не обращали на такое внимания:

– Дядя Макс обрадуется, – он листал ежедневник кузины, – у меня теперь почти свободный арабский язык и в иврите я преуспел. Иврит понадобится для допросов пленных израильтян или если мы организуем здесь акцию устрашения…

Календарь был еврейским, с отмеченными праздниками. На странице выходных после Шавуота, кузина криво нацарапала: «Хупа». Адольф взглянул на разметавшиеся по засаленной подушке рыжие волосы:

– Бедняжка, жид ее бросил перед свадьбой… – он почти хотел найти парня и отправить его на тот свет, – но это к лучшему, ее больше ничто не удерживает в стране. Фредерика в обиде на него, а значит, и на остальных евреев. Она арийка, но она пока этого не знает… – Адольфу стало жалко кузину:

– Она оправится, – твердо сказал себе юноша, – стоит ей попасть под крыло дяди Макса, и она расцветет… – диктор частил:

– Кроме падения Гуш-Эциона сегодня в полдень… – он прервался:

– Подождите, пришли срочные новости. Продолжается бой за Арсенальную горку. Парашютисты —десантники под командованием полковника Моти Гура рвутся к Старому Городу. Сегодня вечером Стена Плача и Храмовая Гора могут оказаться в наших руках…

Больше ничего интересного в ежедневнике не было. Адрес квартирки Адольф записывать не хотел:

– Я все запомнил, – выйдя на крохотную кухню, он зажег сигарету, – война закончится, и я увезу отсюда Фредерику…

В Тель-Авиве он успел навестить городской почтамт, где заказал телефонный разговор с неким номером в Цюрихе. Стоя в будке, Адольф слушал механический голос:

– Оставьте сообщение после сигнала, – номер был безопасным, – в случае необходимости вам перезвонят… – он спокойно сказал: «Передайте дяде, что я встретил нашу родню». Здесь дядя связаться с ним не мог, но Адольф не сомневался, что Феникс приедет им навстречу, едва они окажутся в Европе.

Выкинув окурок в форточку, он обвел глазами грязный линолеум, пустые бутылки из-под водки и пива у обшарпанной стены, капающий, перевязанный набухшей марлей кран. По полу шествовал большой таракан. Решительно припечатав, насекомое ногой, Адольф пробормотал:

– Так случится со всеми жидами и с их проклятой страной. Сейчас они выиграли, но рано или поздно арабы их сомнут и сбросят в море…

Присев на диван, он осторожно коснулся руки кузины. Алый лак на обгрызенных ногтях облупился, у нее не сошли царапины и ссадины от раскопок:

– Все будет хорошо, Фредерика, – нежно сказал Адольф, – скоро я отвезу тебя домой.

В низком, выложенном старым камнем подземном ходе раздалось чавканье. Кто-то смешливо сказал:

– Хотелось бы сегодня увидеть Стену, если мы идем именно туда. Рационы заканчиваются, интенданты не ожидали, что мы будем бродить под землей два дня…

Маленький отряд под предводительством Авраама оказался в подвале разрушенного особняка Судаковых в понедельник утром. Сейчас, по их хронометрам, шел полдень среды:

– Я бы пришел домой пообедать, – добавил томный голос с марокканским акцентом, – мама бы подала на стол кускус. Ты любишь кускус? – в ответ что-то неразборчиво пробурчали. Марокканец фыркнул:

– Это потому, что вы не умеете готовить кускус. Гидеон, – он оживился, – а как ваши девушки устроены? Ашкеназки, я имею в виду…

Адвокат Бен-Дрор дожевал позавчерашнюю питу с тунцом из банки:

– Прибрали все за собой, – велел он, – мы в историческом памятнике, после победы здесь устроят музей. Устроены так же, как и сефардки, – он переждал здоровый гогот десантников, – что ты спрашиваешь, заведи ашкеназскую подружку… – марокканец понурился:

– Ваши девушки в нашу сторону не смотрят, – хмуро сказал десантник, – мы для них деревенщина. У твоей Ализы родители кто… – Гидеон развел руками: «Врач и учительница».

Марокканец сунул в рюкзак пакет с мусором:

– Именно. Ты адвокат и твой отец покойный был адвокатом, а мой дед чинил обувь на рынке в Касабланке… – Гидеон почесал слежавшиеся под каской волосы:

– И был раввином. Ничего, Рафаэль, скоро все изменится… – он прислушался:

– Вроде профессор возвращается…

Обрушив направленным взрывом глухую стену, возвышавшуюся в подвале Судаковых, они обнаружили узкий тоннель. При свете фонарика Авраам внимательно осмотрел кирпичи:

– С той стороны, – профессор махнул на оставленный за спиной подвал, – нет ни одного камня с датой. Может быть, мне повезет, и я пойму, когда замуровали ход… – Авраам отыскал осколки начала века:

– Дедушка Исаак Судаков тогда еще был жив, – профессор задумался, – перед смертью он сжег переписку с Ханеле и велел запечатать тоннель… – кто-то из ребят присвистнул:

– Выстроено на совесть, видно, что люди никуда не торопились. Нынешний каблан, то есть подрядчик, пошвырял бы тяп-ляп цемент… – Авраам коснулся отшлифованных камней тоннеля:

– Ход проложил мой предок, Моше Судаков. Он, если можно так сказать, тоже был кабланом. Он набрал бригаду, работал у мусульман и христиан. Он одним из первых решился выйти за стены Старого Города, разбил плантацию этрогов, на севере заложил виноградники… – сзади спросили:

– Сколько твоя семья здесь живет, Авраам…

Профессор подумал о рядах серых надгробных камней на Масличной горе, куда в последние двадцать лет не пускали евреев. Его знакомцы из францисканского монастыря в Старом Городе, ухаживавшие за могилами отца Аарона Корвино и его жены, посещали и еврейское кладбище:

– Я правильно сделал, что согласился на миссию, – понял Авраам, – после нашей победы евреи смогут прийти к могилам предков… – он отозвался:

– С конца шестнадцатого века, то есть четыреста лет… – кто-то из парней ахнул: «Ого!».

Профессор усмехнулся:

– В любом случае, все наши предки жили на этой земле, – он указал вглубь тоннеля, – но потом мы рассеялись по свету…

Самые высокие в отряде, как он сам, касались головами в касках потолка хода:

– Моше строил тоннель под свой рост, – хмыкнул профессор, – я слышал от отца, а он слышал от дедушки Исаака, что Моше был высокий мужик, как я сейчас…