Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Часть вторая. Том третий

– Его дед ремонтировал фиакры. У них, можно сказать, семейный бизнес, как у Жиролей… – под потолком комнаты висела паутина, в углах Марта заметила трещины. На кованом балконе в старых ящиках чернели остатки растений:

– Ничего, – бодро сказала себе Марта, – они вернутся из Марокко и Механик все приведет в порядок. У него Тата и девчонки, он останется в Париже и не поедет больше в Россию…

Марта, по крайней мере, на это надеялась.

Распахнув дверь на балкон, она сварила кофе и выложила на фаянсовую тарелку свежие круассаны из соседской булочной. Сегодняшнее совещание было приватным, на квартире Механика собирались всего три человека. Женщина покуривала на балконе:

– Волку я все рассказала, но на Волка можно положиться… – о плане знали в Моссаде, но Набережная, как сказал сэр Дик Уайт, не собиралась вмешиваться во внутренние дела суверенного государства:

– То есть США, – он пощелкал костлявыми пальцами, – в конце концов, интересующий ваших… – он замялся, – ваших друзей человек является гражданином этой страны…

Сэр Дик мерил шагами скрипучие половицы кабинета. За окном, среди зеленеющих деревьев, сверкала Темза. Начальник остановился:

– Учитывая подготовленные вами документы, – он бросил взгляд на папку в руках Марты, – можно пойти официальным путем, запросить Государственный Департамент, начать процесс экстрадиции Трегубова… – Марта пожала плечами:

– Экстрадиции куда, сэр Дик? Для русских он мертв, они списали его в расход… – она сказала это на родном языке, – посчитав погибшим при побеге. Он гражданин СССР, то есть был таковым, судили его тоже в СССР… – Марта отпила чая, – даже если мы передадим папку русским по официальным каналам, они отправят бумаги в макулатуру. После войны миновало двадцать лет, Трегубов более никому не интересен…

Паспорт сына Трегубова, Тихона Егоровича, они получили от старшего помощника британского сухогруза, вернувшегося из рейса в Стокгольм и Ригу. Моряк, к неудовольствию Марты, мало что помнил:

– Мы гуляли с ребятами в ресторане рядом с портом, – старший помощник смутился, – к нам подсела очень красивая девушка, она отлично говорила по-английски. Она попросила меня взять конверт, здесь написан телефон, куда я и позвонил, когда мы прибыли в Лондон… – телефоном оказался приватный, нигде не указанный номер Марты на Ганновер-сквер:

– Маленький Джон все объяснил, – Марта выкинула с балкона расколотые, заплесневевшие горшки, – письмо Надин отцу я передала с охраной Ника, а паспорт Трегубова остался у нас. Жаль, что мы не знаем, что с девочками, что с Павлом и Мартой. И где Теодор-Генрих, с Машей и Феденькой.

Марта думала о старшем сыне каждый день.

Вручив конверт британцу, очень красивая девушка, как выразился моряк, немедленно исчезла из ресторана:

– Более того, – добавила Марта в разговоре с сэром Диком, – учитывая новости о леди Августе… – она побарабанила по сукну стола, – то, что моя собственная мать находится на особом режиме охраны, а моего брата не вычеркнули из списков интересующих ФБР людей, вряд ли наши предполагаемые контакты с русскими или американцами принесут нужные плоды… – сэр Дик усмехнулся:

– Мистер Волков рассказывал о русской охоте. Вы словно загонщик, миссис М, искусно меня обложили. Забирайте паспорт, делайте с документом все, что хотите… – Моссад, как и предполагала Марта, времени терять не стал:

– Но надо все тщательно подготовить… – она услышала шаги на лестнице, – связаться с Петей в его дыре, Уайтхорсе. Анастасия Николаевна расскажет миссии о привычках Трегубова. Мы решим, как к нему лучше подобраться. Теперь, когда у нас есть паспорт Тихона и даже сам Тихон, – Марта поднялась, – нам не нужен Шмуэль… – она велела епископу Кардозо спокойно лететь в Парагвай:

– Когда Августин и Гладиатор в следующий раз выйдут на связь, – пообещала Марта, – мы сообщим ребятам, где тебя искать. Неизвестно, правда, как скоро это случится… – она предполагала, что сын сейчас где-то в Золотом Треугольнике:

– Такие миссии не проводятся толпой народа… – в передней затрещал звонок, – младшему Трегубову, то есть Джону, мы придумаем хорошую легенду, а дальше в дело вступит Иосиф… – Шмуэль, с остальной молодежью, как звала их Марта, отправился на экскурсию, организованную Пьером:

– Запасники Лувра, музей Клюни, музей Же-де-Пом, – она лязгнула щеколдой, – потом все, кроме священника, идут в театр и кабаре… – младший сын ничего ей не говорил, но Марта знала, что Луиза Бромли пила с ним кофе перед университетским каникулами:

– С тех пор он ходит мрачнее тучи, – Марта отпихнула с дороги ведро с засохшими малярными кистями, – ладно, ему семнадцать, у него еще все случится по-настоящему… – Маленький Джон тащил багет в коричневом пакете. Иосиф держал свертки в полосатой бумаге гастрономии напротив:

– Товарищ Трегубов поедет в театр, – ухмыльнулся Иосиф, – а я отправлюсь в кабаре, на выступление Ханы. Мы просидим здесь до вечера, надо что-то поесть… – наследный герцог подтолкнул его:

– Такая же наседка, как и твой брат, – юноша улыбнулся, – из тебя выйдет настоящая еврейская мама, то есть папа… – Иосиф покраснел. Марта забрала у него провизию:

– Кофе готов, – она пропустила ребят в квартиру, – начинаем работать.

Голос тети Марты был спокойным, монотонным.

Шуршали бумаги в папке, она передавала Иосифу и Маленькому Джону фотографии. Материалы доставили в Лондон из архивов Западной Германии:

– Трегубов, Егор Никифорович, – читала женщина, – уроженец поселка Локоть Брянской области, одна тысяча девятьсот пятнадцатого года рождения, социальное происхождение – из крестьян, член ВЛКСМ, освобожден от службы в РККА по причине плоскостопия, последняя должность перед началом войны – шофер на спиртзаводе, женат, сын Тихон сорокового года рождения.

Документы Тихона тоже лежали перед ними. Марта зажгла сигарету:

– Трегубова мобилизовали, как вольнонаемного шофера, однако Красная Армия покинула Локоть в октябре сорок первого года. Трегубов стал водителем у главы так называемого Локотского самоуправления Воскобойника. После его убийства партизанами он перешел на машину нового начальника, будущего бригадефюрера СС Бронислава Каминского… – Марта поморщилась:

– Трегубов служил у него шофером и ординарцем. Он участвовал в подавлении восстаний в Варшаве. После расстрела Каминского немцами, вместе с его отрядами он присоединился к армии Власова… – в папке нашлась так называемая идеологическая характеристика на Трегубова. Марта увидела знакомый росчерк:

– Хайль Гитлер, СС-штурмбанфюрер Петр Арсеньевич Воронцов-Вельяминов… – она брезговала даже касаться бумажки: