Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Часть вторая. Том третий

Джо стоял, опустив руки. По лицу текли слезы, он слышал перешептывание патронов. Кто-то коснулся его плеча:

– Ничего, милый… – тетя Клара обняла его, – садись сюда. Дедушка здесь… – Джованни устроился рядом, – я тебе мороженого принесу. Ванильное и карамель, как ты в детстве любил, да… – дед ласково привлек его к себе. Джо всхлипнул: «Да. Спасибо, тетя Клара».

Несмотря на почти родственные связи, как шутливо сказал Иосиф, братьям Кардозо не удалось добиться столика в Aux Charpentiers. Отмененная свадьба не освобождала месье Жироля от обязательства готовить обеды в «Рице». Временно заместивший отца Филипп, завидев близнецов, развел руками:

– Я бы и рад, ребята, но я не пойду против наших правил. Осталось две недели до каникул, – в конце июля и августе Париж вымирал, – все спешат побаловать себя хорошей едой, – он кивнул на вьющуюся по тротуару очередь.

Иосиф заметил:

– Вам надо резервировать столики, как делает ваша родня в Британии.

Филипп присвистнул:

– Тогда вы к нам попадете не раньше, чем человек полетит на Луну… – близнецы нашли свободное место в Brasserie Lipp на бульваре Сен-Жермен-де-Пре:

– Устриц нам не поесть, – Иосиф изучал меню, – но надо тебя покормить перед джунглями. Тамошняя кухня не отличается изысканностью. Вино тебе можно, сегодня не среда и не пятница… – в пятницу Шмуэль улетал в Асунсьон, с пересадкой в Мадриде. Тетя Марта снабдила его примерными координатами Адлерхофа:

– Эстансия находится здесь, – она поставила точку на карте, – в глуши, рядом с бразильской границей. Но я бы не советовала тебе появляться в поместье даже приватным образом… – записав адрес резиденции папского нунция в столице, тетя Марта пообещала:

– Августину мы все передадим. Он свяжется с тобой, вы договоритесь о рандеву. Его иногда отпускают в ближайший городок на рынок, пусть и под конвоем… – Марта хотела, дождавшись весточки от Максима, отправить сыну сведения о группе Ферелли:

– Пусть он попробует пробиться в их кураторы, – хмыкнула она, – так он окажется ближе к дому. Хотя для куратора он еще молод… – Марта не сомневалась, что юнцы Ферелли находятся на содержании у беглых нацистов. Она заметила Волку:

– Поездки в тренировочные лагеря боевиков, о которых рассказывал Джо, оплачиваются нашими старыми знакомыми. Макс еще на войне говорил о большом потенциале арабского движения за независимость. Они, что называется, сошлись на почве ненависти к Израилю… – Волк отозвался:

– Думаю, что Ферелли разминается. Юнцов ждут настоящие задания от Макса и Гладиатор, – он коротко улыбнулся, – то есть наш сын, в таком случае придется очень ко двору… – закончив разговор о Парагвае, Марта помялась:

– Шмуэль, – осторожно сказала она, – насчет польской девушки, Дануты, о которой говорил Джо… – отец Симон выслушал настоящую, как он думал, исповедь своего духовного воспитанника:

– Я не имею права раскрывать признания Джо, – подумал Шмуэль, – но вряд ли он сказал мне больше того, что знает тетя Марта… – Шмуэль попросил Джо извиниться перед матерью:

– Не надо разрывать родственные связи, – тихо заметил священник из-за бархатной занавеси кабинки, – твоя мама не виновата в таком поведении. В ней говорила не она сама, а ее болезнь. Мы должны быть снисходительны к страждущим… – Джо собирался покинуть семейную квартиру и переехать в отель на Монмартре, где жила Хана:

– Она твоя сестра, – добавил Шмуэль, – но Пьер твой брат. Ты надолго покидаешь Европу, расстаешься с семьей. Позволь им провести с тобой побольше времени… – Джо со вздохом согласился. Услышав имя Дануты, теперь сестры Даниэлы, Шмуэль твердо сказал тете:

– Я не верю в эту историю… – епископ помолчал, – она не может быть связана с русскими. Вы не были тогда в Мон-Сен-Мартене, а я был, тетя Марта… – он прошелся по комнате, – сестра Даниэла искренний человек. Она решила принять обеты в святом для каждого католика месте последнего упокоения наших праведников. Решила и последовала благой стезе, – Шмуэль перекрестился, – а если она не удержалась от соблазна, – он покраснел, – то даже великие отцы церкви грешили. Сестра Даниэла больше так не поступит. Джо с ней порвал и правильно сделал… – тетя согласилась:

– Правильно. Но мне кажется, что ее пострижение, – она пощелкала пальцами, – не больше, чем дымовая завеса. Русский, синьор Антонио, ее куратор. Он привезет ее в Южную Америку, чтобы подсунуть в твою постель. СССР хочет знать о твоих планах и о планах Ватикана… – Шмуэль неожиданно широко улыбнулся:

– СССР меня недооценивает меня, тетя Марта. Обеты есть обеты, я никогда не сверну с указанной мне Иисусом дороги… – он отогнал мысли о Еве:

– Ради нее я бы свернул, – мучительно понял Шмуэль, – но такого никогда не случится… – расспросив племянника о чернокожей девушке, виденной Джо в Конго, Марта выяснила, что священник понятия о ней не имеет:

– Судя по описанию, это была Светлана, то есть Сара, – сказала она Волку, – хотя теперь неясно, где ее искать. Нехорошо так говорить, но надеюсь, что слежка Гувера за движением пастора Кинга принесет плоды… – Волк отозвался:

– Они очень рискуют, опять отправляя ее в Америку. Судя по словам Пети, она почти вспомнила, кто она такая на самом деле… – Марта помолчала:

– Вспомнила и заставила себя забыть. Русские ее держат на гипнозе, ее настоящие воспоминания давно уступили место лжи, то есть вывернутой наизнанку правде… – Шмуэлю хотелось спросить у брата, не пишет ли ему Ева, однако священник оборвал себя:

– Это никакого отношения к делу не имеет. Ева посылает мне весточки, но мы с ней друзья и никем другим не станем… – попробовав вино, Иосиф кивнул:

– Белое к сырной тарелке и луковому супу, а к петуху в вине мы закажем бордо… – они сидели на улице, в теплом сиянии парижского вечера. Подмигнув торопящейся мимо брюнеточке в короткой юбке, Иосиф благодушно заметил:

– Тетя Марта рассказала мне о сестре Даниэле… – Шмуэль что-то пробормотал, – я тебя спрашивал, нет ли хорошеньких послушниц. Ты от меня скрыл красотку, – он пыхнул дымом, – хотя выяснилось, что красотка – подстилка русских… – Шмуэль взял у брата сигарету:

– Злословить запрещают и Ветхий и Новый Заветы, – холодно сказал он, – нельзя ходить сплетником в народе своем. Мать сестры Даниэлы – героиня Израиля, она сражалась в Варшавском восстании с нашей мамой… – капитан Кардозо пожал плечами:

– Я атеист и я обязан позаботиться о твоей безопасности, падре, – он потрепал брата по плечу, – не забывай, что тебя никто не лишал израильского гражданства.

Шмуэль давно получил ватиканский паспорт, но не отказался от старых документов.

– Ты моя ответственность, – брат рассмеялся, – я твой сторож, как ты был моим в Африке, – он налил Шмуэлю белого бордо.