Нелли Шульман - Вельяминовы. За Горизонт. Книга вторая. Том первый

– Хотя Луиза права, надо соблюдать осторожность… – она писала о Квинс-Колледже:

– Здесь остались только я и Полина. С мальчиками тети Марты все хорошо. Маленький Джон поступил в Сандхерст, Максим едет в Кембридж, юный Ворон теперь кадет. Он выбил себе разрешение отправиться осенью в Америку, на целый месяц…

Наотрез отказавшись возвращаться в школу Вестминстер, следуя примеру Маленького Джона, баронет перевелся в колледж Уэльбек, где учеников готовили к военной карьере:

– В Америку везут парней из старшего класса, но, услышав, что группа посетит центр НАСА в Хьюстоне, Ворон дошел чуть ли не до ее величества и добился своего… – от сиреневой бумаги пахло знакомыми Сэму духами:

– Сирень, – юноша прижал бумагу к щеке, – у них в загородном доме целые заросли сирени. Я всегда именно ее приносил Луизе. У нее будет такой свадебный букет… – из конверта на ладонь Сэма выпали засушенные цветы:

– У тебя рядом, наверное, нет ничего, что напоминало бы о доме… – ее перо замедлилось, – цветы из вашего сада в Плимуте. Твой дедушка разрешил мне сорвать розы…

В цветах ничего подозрительного не было. Сэм вклеил розы в поварской ежедневник, где он собирал рецепты:

– Но письмо Луизы нельзя держать при себе… – он мог повторить письмо наизусть:

– Милый мой, я тебя люблю и буду ждать… – он услышал вздох девушки, – пожалуйста, будь осторожен. Маленький Джон не знает, где ты, у тети Марты бесполезно что-то спрашивать, а твой дедушка только разводит руками… – семья понятия не имела, где сейчас обретается Сэм:

– Люблю и буду ждать… – он щелкнул зажигалкой, – мы никогда не расстанемся, Луиза… – бумага в пепельнице занялась ярким огнем.

Сэм услышал стук женских каблуков на дорожке, ведущей от бассейна к вилле. Уверенный голос сказал по-французски:

– Разумеется, я читал «Войну и Мир», мадемуазель Натали. Любой образованный человек должен быть знаком с романом. Значит, вас назвали в честь Наташи Ростовой… – Адольф добавил:

– Мы можем говорить по-испански, я давно изучаю язык. У моего дяди есть деловые интересы в Южной Америке… – испанского Сэм не знал:

– Теперь и не разобрать, о чем они болтают… – письмо Луизы рассыпалось серым пеплом, – но вряд ли проклятый нацистский позер скажет ей что-то важное…

Вылив грязную воду из ведра, Сэм вернулся в дом.

Деловой, как выразился фотограф, портрет, Наташа принесла в агентство, следуя совету бывшей товарки по университету:

– Поверь моему опыту, – наставительно сказала Кармен, – только фотография помогла мне найти работу, пусть и за пишущей машинкой… – подружка скривила намазанные помадой губы. Девушки сидели в дешевом кафе неподалеку от дома Наташи, облезлого многоквартирного особняка, торчавшего по соседству с золочеными куполами Троицкого собора, православной церкви, где в сороковом году крестили девушку:

– Пусть и секретарскую, – упрямо повторила Кармен, – учительских вакансий днем с огнем не найдешь, а я работаю и даже ухитряюсь откладывать деньги… – подруга сидела в приемной дорогого адвоката:

– Моя внешность помогла… – девушка откинула назад вороные волосы, – из всех претенденток патрон выбрал именно меня. Интервью стало формальностью. У него достойные клиенты, – Кармен сморщила нос, – а не шваль, что болтается по улицам, спуская пособие по безработице на выпивку. Может быть, я встречу богача, выйду замуж… – Наташа скептически отозвалась:

– Все приличные мужчины женаты, а парни нашего возраста себя не могут содержать, не то, что семью… – Кармен склонила голову набок:

– Ты можешь вернуться в СССР, – хмыкнула подруга, – у них, судя по газетам, нет безработицы… – Наташа забрала у нее сигарету:

– Во-первых, не вернуться, я там никогда в жизни не была… – родители девушки попали в Аргентину детьми, – а во-вторых, хотя во время войны мы и поддерживали СССР, но то время прошло… – Наташа добавила:

– Русский язык ни здесь, ни в Америке никому не нужен… – до Америки, в любом случае, надо было еще добраться, – «Международное Бюро» приличная контора и у них есть должности преподавателей. Африка… – она помолчала, – и в Африке люди живут. Там хотя бы нет такой зимы…

Июль в Аргентине выдался пронизывающе холодным. Наташа ютилась в одной комнатушке стылой квартиры, заперев оставшиеся две, навалив на диван все теплые вещи. После смерти родителей, едва поступив в университет, она вынуждена была бегать по частным урокам и заниматься переводами:

– За обучение я не платила, но мне надо было как-то жить… – она залпом допила кофе, – Кармен права, лучше потратиться один раз, но получить хорошую работу… – строгий костюм Наташа купила в лавке подержанного товара. Приятная пожилая дама в конторе «Международного Бюро Трудоустройства» с одобрением взглянула на черно-белые фото:

– Отлично, сеньорита Мирон… – она уложила снимки в папку, – думаю, нам не составит труда подыскать место учительницы… – девушки встречались и с сеньором Гутьерресом, хозяином предприятия. Патрон владел эстансией в Патагонии, но часто прилетал в столицу:

– Будущие работодатели оплатят вам проезд в Африку, организуют транспортировку к местам работы… – он погладил холеную, с проседью бородку, – в Аккре вас встретит наш представитель, сеньор Шуман… – все именно так и случилось:

– Был очень большой конкурс, – подумала Наташа, – «Бюро» отобрало всего десять девушек… – ей обещали место преподавательницы у детей высокопоставленного чиновника:

– Может быть, самого президента, – со значением сказал сеньор Шуман на приветственном ужине в хорошем отеле, – с обретением независимости здешние государства почти лишились белого населения. Жаль, – он пожал плечами, – уехавшие, откровенно говоря, не поняли своей выгоды. Здесь требуются квалифицированные кадры… – он налил Наташе шампанского, – ваш русский язык тоже пригодится, сеньора Мирон… – по-французски сеньор Шуман говорил с заметным акцентом, – Африка собирается дружить с Советским Союзом… – в аргентинском паспорте стояла сокращенная фамилия Наташи:

– Мой дедушка стал из Миронова Мироном, – объяснила она Шуману, – испанцам так привычней. Называйте меня Татой, Наталия я только в бумагах…

Сеньор Адольфо, приятель сеньора Шумана, тоже быстро стал обращаться к ней по имени. Теплый ветер развевал подол шелкового платья девушки. Сеньор Адольфо предупредительно щелкнул зажигалкой перед ее сигаретой:

– Если бы я был вашим женихом, – смешливо сказал молодой человек, – я бы никогда в жизни не отпустил вас в Африку, сеньорита, – Тата покраснела.

– У меня нет жениха, сеньор Адольфо. Для замужества требуется приданое, а у меня есть только квартирка родителей, с протекающей крышей. Мои дедушка и бабушка бежали из России без гроша в кармане. Они жили в Екатеринодаре, дедушка преподавал языки в гимназии. Мой папа тоже учительствовал в русских классах при нашей церкви в Буэнос-Айресе. Учителя никогда не бывают обеспеченными людьми, – Тата решила, что сеньору Адольфо лет двадцать: