Нелли Шульман - Вельяминовы. За Горизонт. Книга вторая. Том первый

– По нему видно, что он из богатой семьи, он привык к роскоши… – на вечеринке подавали французское шампанское, – наверное, он наследник какого-то бизнеса… – с юношей и его старшим приятелем, сеньором Валерио, девушки познакомились на ужине в отеле:

– Потом нас привезли сюда, – Тата огляделась, – сеньор Шуман объяснил, что это резиденция главы государства… – влажный вихрь с Гвинейского залива затрещал листьями пальм, вдалеке залаяла собака:

– Она говорила, что она православная, – холодно подумал Адольф, – жениха у нее нет. Она, скорее всего, девственница, в Аргентине и сейчас строго к такому относятся. Она поняла, что я не испанец, не из Южной Америки, но я и сам сказал, что живу в Европе… – Адольф искусно избегал упоминаний о Швейцарии:

– Просто из соображений безопасности. На завтраке с бандитом, Грешником я держал рот закрытым… – при девчонках они тоже не болтали. Тата неуверенно сказала:

– Кажется, шатер опустел. Наверное, остальные пошли прогуляться… – Адольф мимолетно коснулся ее руки:

– Я покажу вам парк, Тата. Пойдемте, – он свистнул в темноту, – это безопасное место, резиденция строго охраняется.

Большая овчарка, неслышно ступив на дорожку, блеснула глазами. Тата поняла:

– У него тоже такой взгляд, – девушке внезапно стало страшно, – словно он не человек. – Он, кажется, даже не моргает, – сеньор Адольф уверенно подхватил ее под руку:

– Позвольте мне стать вашим гидом, Тата.

Каблуки девушки утонули в траве газона, Адольф повел ее под арку в живой изгороди:

– Здесь есть настоящий лабиринт, – горячее дыхание щекотало ей щеку, – посмотрим, сумеем ли мы найти выход…

Овчарка, заворчав, улеглась у входа в переплетение высоких, аккуратно подстриженных кустов.

Механик усадил за передатчик Фельдшера. Парню, по его мнению, требовалась практика:

– Чем больше ты будешь заниматься связью, – довольно сварливо сказал месье Этьен, – тем меньше сделаешь ошибок в передачах. Ты врач, а не радист, – он потрепал помощника по плечу, – но сейчас нужны твои технические навыки…

Днем в гараже появился невысокий мальчонка, в рваных шортах и застиранной майке с надписью «Coca-Cola». Почесывая одной босой ногой другую, он широко улыбнулся:

– Виктория обижается, что ты ее совсем забыл, Жозеф, – развязно сказал паренек, – а вообще вам передали записку, мистер Этьен… – мальчик держал за руль ухоженный велосипед. Разорвав конверт, Механик поинтересовался:

– Не жалуешься теперь на цепь, Джеймс… – рыночная детвора бегала в гараж, зная, что мистер Этьен никогда не откажет им в мелком ремонте. Младший брат Виктории мыл полы и убирал номера в близлежащем пансионе:

– Спасибо, – паренек блеснул белыми зубами, – машина старая, но теперь бегает отменно… – записка, как и ожидал Механик, оказалась руки Грешника. Виллем писал на французском языке:

– Правильно, – хмыкнул месье Этьен, – в случае излишнего любопытства кого-нибудь, так безопасней. Здесь бывшая британская колония, все говорят по-английски… – Грешник по собственной инициативе проверил здешнюю летную школу, которой заведовала бывшая героиня рейха, фрау Ганна Рейч:

– Поле почти не охраняется, – Механик почесал немного поседевшую голову, – Жозеф, то есть Иосиф, за штурвалом не сидит, но я справлюсь с легкой машиной… – он напомнил себе, что проверку Грешник устроил больше для порядка. Стоя у ворот гаража, под единственным тусклым фонарем, Механик затягивался полуночной сигаретой:

– Никто не собирается отсюда бежать, – он устало привалился к ограде, – Августин вне подозрений, как и мы с Жозефом. Мы сообщим в Лондон о визите мерзавцев, Боргезе и Адольфа. Может быть, Британии по дипломатическим каналам удастся нажать на Нкруму, и он выгонит отсюда бывших нацистов во главе с Шуманом… – Механик понимал, что на такое развитие событий надежды мало. Президент Ганы заигрывал с русскими, получая от них финансовую и техническую помощь:

– Британцы ему не указ, он проповедует пан-африканизм, как он это называет, – Механик выбросил окурок, – особый путь для черного континента… – Марсель настороженно относился к особым путям:

– Мао тоже им отправился, – вздохнул месье Ламбер, – Китаю не миновать, если не гражданской войны, то чисток, как случилось в СССР… – подумав о России, он вспомнил жаркую ночь в Мюнхене:

– Мы с Ниной сидели на скамейке у барака, держались за руки… – из освещенных окон доносилось лихое пение скрипки, – тем вечером отмечали еврейскую свадьбу… – мужчины и женщины, выжившие в лагерях уничтожения, вставали под хупу, едва познакомившись, – а я рассказывал Нине о нашей квартире на рю Жавель…

Навещая Париж, Механик спал на продавленном диване времен Третьей Империи, в заставленной всяким хламом гостиной:

– Папа с мамой дождались моего возвращения из Германии, но быстро умерли, – он потер лицо руками, – с тех пор я не открывал оставшиеся комнаты… – завтракал Марсель в булочной на углу:

– Я хотел привести квартиру в порядок для Флоранс и Нины… – пошарив по карманам, он зажег еще сигарету, – но Флоранс убили. Надо все-таки сделать ремонт, апартаменты достанутся девочке… – он понятия не имел, что случилось с ребенком, которого ждала Нина в Мюнхене:

– Я не знаю, жив он, или нет, не знаю, мальчик это, или девочка. Но Нина должна была сказать ему или ей, как меня зовут. Она помнила мой парижский адрес… – его сыну или дочке сейчас могло исполниться семнадцать:

– Виктор или Виктория… – Механик поморгал, – мадам М говорила, что Нина все время обо мне рассказывала. Мы еще в Мюнхене решили назвать ребенка именно так… – Марсель не ожидал, что его сын или дочь появятся в Париже:

– Советский Союз отправил Нину в тюрьму только потому, что она работала в рейхе… – он сдержал ругательство, – если она умерла родами, то малыша послали в детдом, дали ему другую фамилию. Где его теперь искать… – Механик завидовал Августину:

– Парень хотя бы получает письма из дома. Кажется, даже девушка ему весточку прислала, а нам с Жозефом такими посланиями рисковать нельзя… – они не могли брать на задание и семейные фотографии. Механик и так помнил свою девочку:

– У тети ей хорошо, – ласково подумал он, – дом стоит на реке, у них есть лодка, фруктовый сад, курятник… – весной Нина водила его посмотреть на курочек, как ласково лепетала девочка:

– Папа, держи, – она деловито хваталась за решето с кормом, – куры будут спать, и я тоже, но только с тобой… – Нина засыпала у него на коленях, свернувшись клубочком:

– Котик, – Марсель поймал себя на улыбке, – она говорила, что так спит котик… – опомнившись, он взглянул на часы:

– Двадцать минут прошло, надо заканчивать сеанс. Не стоит долго сидеть в эфире… – в липкой темноте тропической ночи блеснуло что-то белое. Марсель услышал тяжелое дыхание. В свете фонаря порванное платье казалось измазанным темными потеками: