Алексей Толстой - Сестры - русский и английский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Алексей Толстой - Сестры - русский и английский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Советская классическая проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Сестры - русский и английский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Толстой - Сестры - русский и английский параллельные тексты краткое содержание
Сестры - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Алексей Толстой, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
«Хождение по мукам» – уникальная по яркости и масштабу повествования трилогия, на страницах которой перед читателем предстает картина событий, потрясших весь мир.
Выдающееся произведение А.Н.Толстого показывает Россию в один из самых ярких, сложных и противоречивых периодов ее истории – в тревожное предреволюционное время, в суровые годы революционных потрясений и Гражданской войны.
Выдающееся произведение А.Н.Толстого показывает Россию в один из самых ярких, сложных и противоречивых периодов ее истории – в тревожное предреволюционное время, в суровые годы революционных потрясений и Гражданской войны.
Сестры - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Сестры - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Алексей Толстой
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| "Where I come from," he would say, "in the forests of Perm, in the hermitages, everything is written down in the holy books: this here war, and the devastations it will lead to-how our whole country will be ruined, and the number of people who will be left in it ... not very many, there won't.... And how a man will come out of the forests, out of a hermitage, and rule the land, and rule it by the terrible word of God." | Он говаривал: - У нас, в пермских лесах, по скитам, в книгах все прописано: и эта самая война, и как от войны будет разорение - вся земля наша разорится, и сколько останется народу, а народу останется самая малость... И как выйдет из лесов, из одного скита, человек и станет землей править, и править будет страшным божьим словом. |
| "That's mysticism," said Vasili. | - Мистика, - говорил Ванька. |
| "Blackguard! Boor! Priming himself with words! Calls himself a socialist! | -Ах ты, подлец, невежа, слов нахватался... Социалистом себя кличет!.. |
| A Cossack, and calls himself a socialist! | Какой ты социалист - станичник! |
| I used to be the same myself. | Я сам такой был. |
| If he had his way he'd rush about with his cap on one ear, seeing everything topsy-turvy, and yelling: | Ему бы ведь только дорваться, - шапку на ухо, в глазах все дыбом, лезет, орет: |
| 'Come to the struggle!' Who's the struggle against? What's it for? | "Вставай на борьбу..." С кем, за что? |
| You blockhead!" | Баклушка осиновая. |
| "Listen to the old chap," Vasili would say, jerking his thumb in the direction of his father. "He's a dangerous anarchist, doesn't know a thing about socialism, but is always ready to yelp at me for the sake of argument." | - Видите, как старичок выражается, - указывая на отца большим пальцем, говорил Васька, -анархист самый вредный, в социализме ни уха ни рыла не смыслит, а меня в порядке возражения каждый раз лает. |
| "No," interrupted Ivan Rublev, snatching a spitting ingot out of the furnace. "No, gentlemen!" And describing a half-circle in the air with the mould, he laid it adroitly beneath the descending rod of the press. "You read books, but you don't read the right ones. | - Нет, - перебивал Иван Рублев, выхватывая из горна брызжущую искрами болванку, - нет, господа, - и, описав ею полукруг, ловко подставлял под опускающийся стержень пресса, -книги вы читаете, а не те читаете, какие нужно. |
| And nobody has any humility-they never think about that. They don't understand that in our times everyone ought to be poor in spirit." | А смиренства нет ни у кого, об этом они не думают... Понятия нет у них, что каждый человек должен быть духом нищий по нашему времени. |
| "You're all mixed up, Father. Didn't you go about calling yourself a revolutionary a short time ago?" | - Путаница у тебя в голове, батя, а давеча кто кричал: я, говорит, революционер? |
| "Yes, I did. | - Да, кричал. |
| And if anything were to happen, I'd be the first to snatch up a pitchfork. | Я, брат, если что - первый эти вилы-то схвачу. |
| Why should I hang on to the tsar? | Мне зачем за царя держаться? |
| I'm a muzhik. | Я мужик. |
| Nobody knows how many acres of land I've ploughed in the last thirty years! | Я сохой за тридцать лет, знаешь, сколько земли исковырял? |
| Of course I'm a revolutionary-what d'you suppose? Don't I care about my soul's salvation?" | Конечно, я революционер: мне, чай, спасение души дорого али нет? |
| Telegin wrote to Dasha daily, but her replies were less frequent. | Телегин писал Даше каждый день, она отвечала ему реже. |
| Her letters were strange, with an icy undercurrent, and, reading them, Ivan Ilyich felt a slight chill. | Ее письма были странные, точно подернутые ледком, и Иван Ильич испытывал чувство легонького озноба, читая их. |
| He usually sat at the window and read a page of Dasha's letter, in the large sloping hand, over and over again. | Обычно он садился к окну и несколько раз прочитывал листок Дашиного письма, исписанный крупными, загибающимися вниз строчками. |
| Then he would gaze at the grey and purple woods on the isles, at the cloudy sky, murky as the water in the canal, and tell himself that it was quite right for Dasha's letters not to be affectionate, as he had thoughtlessly expected they would be. | Потом глядел на лилово-серый лес на островах, на облачное небо, такое же мутное, как вода в канале, - глядел и думал, что так именно и нужно, чтобы Дашины письма не были нежными, как ему, по неразумию, хочется. |
| "My dear friend," she wrote. "You say you have taken a flat with five rooms. | "Милый друг мой, - писала она, - вы сняли квартиру в целых пять комнат. |
| Think what an expense you are letting yourself in for! | Подумайте - в какие расходы вы вгоняете себя. |
| Even if you won't be living alone it's a lot-five rooms! | Ведь если даже придется вам жить не одному, - то и это много: пять комнат! |
| And the servants you'll need-two maids at least! That's too much for these days! | А прислуга, - нужно держать двух женщин, это по нашему-то времени. |
| It's autumn in Moscow, now, cold and rainy-not a ray of light.... We must wait for the spring." | У нас, в Москве, осень, холодно, дожди - просвета нет... Будем ждать весны..." |
| Just as, on the day of Ivan Ilyich's departure, Dasha had only replied with a look when he asked her to be his wife, in her letters she never referred directly to their marriage, or their future life together. | Как тогда, в день отъезда Ивана Ильича, Даша ответила только взглядом на вопрос его - будет ли она его женой, так и в письмах она никогда прямо не упоминала ни о свадьбе, ни о будущей жизни вдвоем. |
| They would have to wait for the spring.... | Нужно было ждать весны. |
| This waiting for the spring, this vague, despairing hope for a miracle of some sort, was common to all, now. | Это ожидание весны и смутной, отчаянной надежды на какое-то чудо было теперь у всех. |
| Life had come to a standstill, it was a time of hibernation, of living on one's own fat. | Жизнь останавливалась, заваливалась на зиму -сосать лапу. |
| In waking hours it seemed as if no one had the strength to survive the expectation of another springtime of bloodshed. | Наяву, казалось, не было больше сил пережить это новое ожидание кровавой весны. |
| Once Dasha wrote: | Однажды Даша написала: |
| "... I had meant neither to speak nor write to you about Bessonov's death. | "...Я не хотела ни говорить вам, ни писать о смерти Бессонова. |
| But yesterday I heard fresh details of his terrible end. | Но вчера мне опять рассказывали подробности об его ужасной гибели. |
| I met him in the Tverskoi Boulevard a short time before he went to the front. | Иван Ильич, незадолго до его отъезда на фронт я встретила его на Тверском бульваре. |
| He was awfully pathetic, and now it seems to me that if I had not repulsed him then, he might not have died. | Он был очень жалок, и, мне кажется, - если бы я его тогда не оттолкнула, он бы не погиб. |
| But I did repulse him. | Но я оттолкнула его. |
| I could not do otherwise, and I would do just the same again, if the past could be revived." | Я не могла сделать иначе, и я бы так же сделала, если бы пришлось повторить прошлое". |
| Telegin spent half the day on his answer to this letter.... | Телегин просидел полдня над ответом на это письмо... |
| "How could you think that I could fail to accept anything which concerns you?..." He wrote slowly, thinking hard, so as not to admit of a single false word. "Sometimes I put myself to the test, and try to imagine that you were to love someone else-the most terrible thing that could happen to me ... even that I would accept. It isn't that I would reconcile myself to it-oh, no! The sun would go dark for me. But is my love for you nothing but joy? | "Как можно думать, что я не приму всего, что с вами, - писал он очень медленно, вдумываясь, чтобы не покривить ни в одном слове. - Я иногда проверяю себя, - если бы вы даже полюбили другого человека, то есть случилось бы самое страшное со мной... Я принял бы и это... Я бы не примирился, нет: мое бы солнце потемнело... Но разве любовь моя к вам в одной радости? |
| I know what it means to long to give one's life because one loves too deeply. That must have been what Bessonov felt when he went to the front.... And you, Dasha, must feel that you are absolutely free.... I ask nothing of you, not even love ... lately I've realized this...." | Я знаю чувство, когда хочется отдать жизнь, потому что слишком глубоко любишь... Так, очевидно, чувствовал Бессонов, когда уезжал на фронт... И вы, Даша, должны чувствовать, что вы бесконечно свободны... Я ничего не прошу у вас, даже любви... Я это понял за последнее время..." |
| Ivan Ilyich, returning from the works two days later at daybreak, had a bath and went to bed, only to be aroused in a short time by a telegram. | Через два дня Иван Ильич вернулся на рассвете с завода, принял ванну и лег в постель, но его сейчас же разбудили, - подали телеграмму: |
| "Everything all right love you awfully your Dasha." | "Все хорошо. Люблю страшно. Твоя Даша". |
| One Sunday Strukov called for Ivan Ilyich and took him to the | В одно из воскресений инженер Струков заехал за Иваном Ильичом и повез его в |
| "Red Sleigh Bells." | "Красные бубенцы". |
| The cabaret was in a basement, the vaulted ceilings of which were adorned with paintings of birds with bright plumage, depraved-looking infants, and extremely significant flourishes. | Кабачок помещался в подвале. Сводчатый потолок и стены были расписаны пестрыми птицами, младенцами с развращенными личиками и многозначительными завитушками. |
| It was noisy and smoky. | Было шумно и дымно. |
| On the stage sat a little bald man with rouged cheeks, picking out tunes on a piano. | На эстраде сидел маленький лысый человек с нарумяненными щеками и перебирал клавиши рояля. |
| Some officers were drinking strong punch and passing loud remarks on every woman who entered. | Несколько офицеров пили крепкий крюшон и отпускали громкие замечания о входивших женщинах. |
| A few barristers, devotees of art, were shouting and arguing. | Кричали, спорили присяжные поверенные, причастные к искусству. |
| The queen of the basement, a dark-haired beauty with puffy eyelids, was laughing loudly. | Громко хохотала царица подвала, черноволосая красавица с припухшими глазами. |
| Antoshka Arnoldov, twisting at a lock of his hair, sat writing his copy from the front. | Антошка Арнольдов, крутя прядь волос, писал корреспонденцию с фронта. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Сестры - русский и английский параллельные тексты", Алексей Толстой
Книги похожие на "Сестры - русский и английский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.