Сомерсет Моэм - Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Сомерсет Моэм - Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Сомерсет Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Сомерсет Моэм - Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Сомерсет Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

История страстной, трагической, всепрощающей любви, загадочного преступления, крушения иллюзий и бесконечного человеческого одиночества… Короткая связь богатого английского наследника и русской эмигрантки, вынужденной сделаться «ночной бабочкой»…

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Сомерсет Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

They were never still.	Ни минуты не были они в покое.
Hard, shining, inquisitive, suspicious, they seemed to indicate the quality of the brain behind.	Холодные, блестящие, пытливые, подозрительные, они словно выражали характер таящегося за ними интеллекта.
His mouth was large and ironical, and he had small irregular teeth that somewhat reminded you of one of the smaller beasts of prey.	Рот большой, насмешливый и мелкие неровные зубы, напоминающие какого-нибудь мелкого хищного зверька.
With his pointed chin and prominent cheek-bones he was not good-looking, but his expression was so high-strung, there was in it so strange a disquiet, that you could hardly have passed him in the street without taking notice of him.	Со своим острым подбородком и выдающимися скулами он отнюдь не хорош собой, но лицо такое нервное, такое странно тревожное, что невольно привлечет внимание любого встречного.
At fleeting moments his face had a sort of tortured beauty, not a beauty of feature but the beauty of a restless, striving spirit.	В иные мгновенья была в нем своего рода мучительная красота, не красота черт, но красота беспокойного, чего-то взыскующего духа.
A disturbing thing about him was that there was no gaiety in his smile, it was a sardonic grimace, and when he laughed his face was contorted as though he were suffering from an agony of pain.	Тревожное чувство вызывала его улыбка, в ней не было веселья, она походила скорей на язвительную гримасу, а когда он смеялся, лицо страдальчески искажалось, словно от острой боли.
His voice was high-pitched; it did not seem to be quite under his control, and when he grew excited often rose to shrillness.	Голос был высокий и, казалось, не вполне ему подчинялся, а в минуты волнения нередко становился визгливым.
Charley, restraining his natural impulse to run to the door and wring his hand with the eager friendliness of his happy nature, received him coolly.	Чарли подавил естественный порыв кинуться навстречу другу, со свойственной его счастливой натуре непосредственностью горячо пожать руку, и встретил его сдержанно.
When there was a knock he called "Come in," and went on filing his nails.	Услышав стук в дверь, крикнул "войдите" и продолжал шлифовать ногти.
Simon did not offer to shake hands.	А Саймон даже не протянул ему руку.
He nodded as though they had met already in the course of the day.	Лишь кивнул, будто они уже сегодня виделись.
"Hulloa!" he said.	- Привет! - сказал он.
"Room all right?"	- Комната хорошая?
"Oh, yes.	- О да.
The hotel's a bit grander than I expected."	Гостиница, пожалуй, роскошней, чем я ожидал.
"It's convenient and you can bring anyone in you like.	- Она удобная. И можно кого угодно привести.
I'm starving.	Я помираю с голоду.
Shall we go along and eat?"	Пойдем пообедаем?
"O.K."	- Хорошо.
"Let's go to the Coupole."	- Давай пойдем в "Купель".
They sat down opposite one another at a table upstairs and ordered their dinner.	Они прошли наверх, сели напротив друг друга за столик и заказали обед.
Simon gave Charley an appraising look.	Саймон окинул Чарли оценивающим взглядом.

"I see you haven't lost your looks, Charley," he said with his wry smile.	- Я смотрю, ты все такой же красавчик, Чарли, -сказал он, криво усмехнувшись.
"Luckily they're not my fortune."	- К счастью, для меня красота не главное.
Charley was feeling a trifle shy.	Чарли слегка робел.
The separation had for the moment at all events destroyed the old intimacy there had so long been between them.	Время разрушило прежнюю многолетнюю близость, так, по крайней мере, он чувствовал сейчас.
Charley was a good listener, he had indeed been trained to be so from early childhood, and he was never unwilling to sit silent while Simon poured out his ideas with eloquent confusion.	Он хорошо умел слушать, научился этому с раннего детства, бывало, он охотно сидел и молча слушал, когда Саймон красноречиво и путано изливал ему свои мысли.
Charley had always disinterestedly admired him; he was convinced he was a genius so that it seemed quite natural to play second fiddle to him.	Чарли всегда бескорыстно им восхищался; он считал Саймона гением, и ему казалась вполне естественной роль второй скрипки.
He had an affection for Simon because he was alone in the world and nobody much liked him, whereas he himself had a happy home and was in easy circumstances; and it gave him a sense of comfort that Simon, who cared for so few people, cared for him.	Он был привязан к Саймону, ведь тот совсем один на свете и никто особенно его не жаловал, тогда как сам он живет в любящей семье и в достатке; и ему приятно было, что Саймон, почти ко всем равнодушный, к нему привязан.
Simon was often bitter and sarcastic, but with him he could also be strangely gentle.	Саймон часто бывал ожесточенным, язвительным, а вот с ним мог быть на удивленье мягок.
In one of his rare moments of expansion he had told him that he was the only person in the world that he gave a damn for.	В одну из редких минут откровенности Саймон сказал ему, что он, Чарли, единственный человек, который хоть что-то для него значит.
But now Charley felt with malaise that there was a barrier between them.	А вот сейчас Чарли с огорчением почувствовал, что между ними выросла перегородка.
Simon's restless eyes darted from his face to his hands, paused for an instant on his new suit and then glanced rapidly at his collar and tie; he felt that Simon was not surrendering himself as he had to him alone in the old days, but was holding back, critical and aloof; he seemed to be taking stock of him as if he were a stranger and he were making up his mind what sort of a person this was.	Беспокойный взгляд Саймона перебегал с его лица на руки, застыв на миг на его новом костюме, потом устремлялся на воротничок и галстук; он чувствовал, что Саймон не предается ему, как только ему и предавался в былые времена, он закрыт, держится недоброжелательно и отчужденно; казалось, он присматривается к нему как к незнакомому, пытается понять, что перед ним за человек.
It made Charley uncomfortable and he was sore at heart.	Чарли стало не по себе, сердце его сжалось.
"How d'you like being a business man?" asked Simon.	- Как тебе нравится быть дельцом? - спросил Саймон.
Charley faintly coloured.	Чарли слегка покраснел.
After all the talks they had had in the past he was prepared for Simon to treat him with derision because he had in the end fallen in with his father's wishes, but he was too honest to conceal the truth.	После всех их бесед в прошлом он был готов к тому, что Саймон его высмеет, раз он в конце концов уступил желанию отца, но слишком он был честен и не мог утаить правду.
"I like it much better than I expected.	- Нравится куда больше, чем я ожидал.

I find the work very interesting and it's not hard.	Работа оказалась очень интересная и не слишком трудная.
I have plenty of time to myself."	Остается вдоволь свободного времени.
"I think you've shown a lot of sense," Simon answered, to his surprise.	- По-моему, ты поступил вполне разумно, - к его удивлению, сказал Саймон.
"What did you want to be a painter or a pianist for?	- Чего ради было становиться живописцем или пианистом?
There's a great deal too much art in the world.	В мире и так избыток искусства.
Art's a lot of damned rot anyway."	Да и вообще искусство это - сущий вздор.
"Oh, Simon!"	- Ох, Саймон!
"Are you still taken in by the artistic pretensions of your excellent parents?	- Ты все еще веришь в якобы истинную увлеченность искусством твоих высокочтимых родителей.
You must grow up, Charley.	Пора повзрослеть, Чарли.
Art!	Искусство!
It's an amusing diversion for the idle rich.	Это лишь забавное развлечение для праздных богачей.
Our world, the world we live in, has no time for such nonsense."	В нашем мире, в мире, в котором мы живем, для подобной чепухи нет времени.
"I should have thought ..."	- По-моему...
"I know what you would have thought; you would have thought it gave a beauty, a meaning to existence; you would have thought it was a solace to the weary and heavy-laden and an inspiration to a nobler and fuller life.	- Знаю я, что по-твоему. По-твоему, оно несет красоту, придает смысл существованию. По-твоему, оно утешает уставших и удрученных и вдохновляет на более благородную и полную жизнь.
Balls!	Чушь!
We may want art again in the future, but it won't be your art, it'll be the art of the people."	В будущем нам, возможно, опять понадобится искусство, но не для тебя, а для народа.
"Oh, Lord!"	- О Господи!
"The people want dope and it may be that art is the best form in which we can give it them.	- Народу нужен дурман, и, пожалуй, искусство лучшая форма, в какой его можно людям преподнести.
But they're not ready for it yet.	Но они еще не готовы к этому.
At present it's another form they want."	Сейчас им нужен другой наркотик.
"What is that?"	- Какой же?
"Words."	- Слова.
It was extraordinary, the sardonic vigour he put into the monosyllable.	Чарли Мейсона поразило, с какой язвительной силой Саймон это произнес.
But he smiled, and though his lips grimaced Charley saw in his eyes for a moment that same look of good-humoured affection that he had been accustomed to see in them.	Он улыбался, и хотя губы его кривились, Чарли заметил - в глазах на миг промелькнуло добродушное дружелюбие, которое он когда-то привык в них встречать.