Сомерсет Моэм - Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Сомерсет Моэм - Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Сомерсет Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Сомерсет Моэм - Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Сомерсет Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

История страстной, трагической, всепрощающей любви, загадочного преступления, крушения иллюзий и бесконечного человеческого одиночества… Короткая связь богатого английского наследника и русской эмигрантки, вынужденной сделаться «ночной бабочкой»…

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Рождественские каникулы - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Сомерсет Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He wished he hadn't been such a fool as to take her to the Midnight Mass.	Надо ж было сделать такую глупость - повести ее на рождественскую мессу.
He had not the heart to be unkind to her.	У него недоставало мужества обойтись с ней не по-доброму.
But perhaps there was some intonation in his reply that struck her, for she turned a little to look him in the face.	Но, видно, что-то в его тоне ее насторожило, потому что она полуобернулась, заглянула ему в лицо.
She gave him once more the smile he had already seen two or three times on her.	И опять улыбнулась той улыбкой, которая уже раза три освещала ее лицо.
It was a queer sort of smile.	Странная то была улыбка.
It hardly moved the lips; it held no gaiety, but was not devoid of kindliness; there was more irony in it than amusement and it was rare and unwilling, patient and disillusioned.	Она едва тронула губы, не веселая, но не лишенная доброты, скорее ироническая, чем веселая, она появлялась редко и как бы нехотя, были в ней терпение и разочарование.
"This can't be very amusing for you.	- Что вам за удовольствие здесь сидеть.
Why don't you go back to the S?rail and leave me here?"	Может быть, оставите меня здесь, а сами вернетесь в S?rail?
"No, I won't do that."	- Нет, это не годится.
"I don't mind being alone, you know.	- Знаете, я ведь не прочь посидеть одна.
I sometimes come here by myself and sit for hours.	Бывает, прихожу сюда сама и сижу часами.
You've come to Paris to enjoy yourself.	Вы приехали в Париж развлечься.
You'd be a fool not to."	И глупо было бы иначе.
"If it doesn't bore you I'd like to sit here with you."	- Если я вам не наскучил, я бы хотел посидеть тут с вами.
"Why?"	- Но почему?
She gave him on a sudden a disdainful glance.	- Она бросила на него презрительный взгляд.
"Do you look upon yourself as being noble and self-sacrificing?	- Вы что, считаете нужным разыгрывать благородство и жертвовать собой?
Or are you sorry for me or only curious?"	Или вам жаль меня? Или просто любопытно?
Charley could not imagine why she seemed angry with him or why she said these wounding things.	Чарли не понимал ее - почему она будто сердится на него, почему старается уязвить?
"Why should I feel sorry for you?	- Отчего же мне жалеть вас?
Or curious?"	Или любопытничать?
He meant her to understand that she was not the first prostitute he had met in his life and he was not likely to be impressed with a life-story which was probably sordid and in all likelihood untrue.	Он хотел дать ей понять, что она не первая проститутка в его жизни и что на него вряд ли произведет впечатление рассказ о ее судьбе, вероятно, грязный и скорее всего далекий от правды.
Lydia stared at him with an expression which to him looked like incredulous surprise.	Лидия уставилась на него с откровенным безмерным изумлением.
"What did your friend Simon tell you about me?"	- Что вам рассказал обо мне ваш друг Саймон?
"Nothing."	- Ничего.

"Why do you redden when you say that?"	- Почему же тогда вы сейчас покраснели?
"I didn't know I reddened," he smiled.	- Я не знал, что покраснел, - улыбнулся Чарли.
In fact Simon had told him that she was not a bad romp, and would give him his money's worth, but that was not the sort of thing he felt inclined to tell her just then.	На самом деле Саймон сказал, что с ней можно неплохо позабавиться, она своих денег стоит, но не те это были слова, чтоб повторить ей сейчас.
With her pale face and swollen eyelids, in that poor brown dress and the black felt hat, there was nothing to remind one of the creature, in her blue Turkish trousers, with a naked body, who had had a curious, exotic attractiveness.	Бледная, с опухшими веками, в дешевом коричневом платье и черной фетровой шляпе, она совсем не походила на обнаженное до пояса существо в голубых шальварах, в котором была какая-то экзотическая, вызывающая любопытство привлекательность.
It was another person altogether, quiet, respectable, demure, with whom Charley could as little think of going to bed as with one of the junior mistresses at Patsy's old school.	Сейчас перед ним сидела совсем другая женщина, скромная, благопристойная, серьезная, Чарли и помыслить не мог о том, чтобы лечь с ней в постель, все равно как с какой-нибудь из младших учительниц в Пэтсиной школе.
Lydia relapsed into silence.	Лидия снова умолкла.
She seemed to be sunk in reverie.	Кажется, замечталась.
When at last she spoke it was as though she were continuing her train of thought rather than addressing him.	А когда наконец заговорила, можно было подумать, она не к Чарли обращается, а продолжает ход своих размышлений:
"If I cried just now in church it wasn't for the reason that you thought.	- Если я сейчас плакала в церкви, то вовсе не из-за того, о чем вы подумали.
I've cried enough for that, heaven knows, but just then it was for something different.	Из-за того, видит Бог, я уже довольно наплакалась, а теперь совсем из-за другого.
I felt so lonely.	Мне так стало одиноко.
All those people, they have a country, and in that country, homes; to-morrow they'll spend Christmas Day together, father and mother and children; some of them, like you, went only to hear the music, and some have no faith, but just then, all of them, they were joined together by a common feeling; that ceremony, which they've known all their lives, and whose meaning is in their blood, every word spoken, every action of the priests, is familiar to them, and even if they don't believe with their minds, the awe, the mystery, is in their bones and they believe with their hearts; it is part of the recollections of their childhood, the gardens they played in, the countryside, the streets of the towns.	Все эти люди, они у себя на родине, и у них есть дом, завтра они будут праздновать Рождество со своими родными, с отцом и матерью, с детьми; некоторые, как вы, пришли просто послушать музыку, а некоторые - неверующие, но в те минуты их всех соединяло общее чувство; этот обряд они знали всю жизнь, его смысл у них в крови, каждое слово священника и каждое его движение им знакомо, и даже если умом они не веруют, благоговение, чувство тайны у них в крови, и они веруют в сердце своем; это часть воспоминаний о детстве, о садах, где они играли, о жизни на природе, о городских улицах.
It binds them together, it makes them one, and some deep instinct tells them that they belong to one another.	Это связывает их друг с другом, они становятся единым целым, и тайное чутье подсказывает им, что они родные друг другу.
But I am a stranger.	А я чужая.
I have no country, I have no home, I have no language.	У меня нет родины, нет дома, нет языка.

I belong nowhere.	Я сама по себе.
I am outcast."	Я отверженная.
She gave a mournful little chuckle.	У нее вырвался печальный смешок.
"I'm a Russian and all I know of Russia is what I've read.	- Я русская, а я только то и знаю о России, что читала.
I yearn for the broad fields of golden corn and the forests of silver beech that I've read of in books and though I try and try, I can't see them with my mind's eye.	Я тоскую по бескрайним полям золотых хлебов, по серебристым березовым рощам, о которых читала в книгах, но, как ни стараюсь, не могу себе их представить.
I know Moscow from what I've seen of it at the cinema.	Москву я знаю такой, какой видела ее в кино.
I sometimes rack my brain to picture to myself a Russian village, the straggling village of log houses with their thatched roofs that you read about in Chekov, and it's no good, I know that what I see isn't that at all.	Иногда ломаю голову, пытаюсь вообразить себя в русской деревне, в беспорядочном селении, где дома сложены из бревен, а крыши соломенные, я читала о них у Чехова, и не могу, и знаю, мне видится совсем не то, что на самом деле.
I'm a Russian and I speak my native language worse than I speak English and French.	Я русская, а на своем родном языке говорю хуже, чем по-английски и по-французски.
When I read Tolstoi and Dostoievsky it is easier for me to read them in a translation.	Толстого и Достоевского мне легче читать в переводе.
I'm just as much a foreigner to my own people as I am to the English and French.	Для своих соотечественников я такая же чужая, как для англичан и французов.
You who've got a home and a country, people who love you, people whose ways are your ways, whom you understand without knowing them-how can you tell what it is to belong nowhere?"	Вы, у кого есть дом, и родина, и любящие вас люди, и еще другие, у кого те же обычаи, что и у вас, и вы их понимаете, даже если с ними незнакомы, - разве вы можете сказать, что значит быть одной в целом свете?
"But have you no relations at all?"	- И у вас совсем нет родных?
"Not one.	- Никого.
My father was a socialist, but he was a quiet, peaceable man absorbed in his studies, and he took no active part in politics.	Мой отец был социалист, но он был тихий, мирный человек, поглощенный своими учеными занятиями, и не участвовал в политике.
He welcomed the revolution and thought it was the opening of a new era for Russia.	Он приветствовал революцию и думал, что она откроет для России новую эру.
He accepted the Bolsheviks.	Он принял большевиков.
He only asked to be allowed to go on with his work at the university.	Только просил, чтобы ему позволили продолжать работать в университете.
But they turned him out and one day he got news that he was going to be arrested.	Но его уволили, а потом он узнал что ему грозит арест.
We escaped through Finland, my father, my mother and me.	Мы бежали через Финляндию, отец, мать и я.
I was two.	Мне было два года.
We lived in England for twelve years.	Двенадцать лет мы жили в Англии.