Андрей Лещинский - Чертова коробочка

Сергей все сделал, все закрыл, все хвосты подчистил, даже коробочку эту поганую не забыл отправить назад Сеньке. Взял осторожненько, завернул в носовой платок и скомандовал водителю отослать скоростной почтой. А потом занялся организацией заслуженного отдыха.

В лазурно-чистом Средиземном море, недалеко от северо-восточного побережья Крита, в кабельтове от маленького островка с неизвестным названием на якоре стояла белая двухмачтовая яхта. Солнце медленно спускалось к закату. Не было жары, не было ветра, не было ничего, что нарушило бы безмятежный покой Сергея Алексеевича, Харитоныча и этого самого подполковника из другой конторы. Они сидели в тенечке, думали о своем, отхлебывали прохладное пивко из фирменных банок, в общем, оттягивались. Три классные телки, взятые для поддержания компании из Питера, залезли на верхнюю палубу и там наводили на себя вечерний загар. «Во, животные, — подумал Сергей. — Надо же, по целым дням валяются голые, как... животные какие-нибудь. Как не надоест?» Впрочем, даже удивляться было лень.

Музыка, доносившаяся из динамиков, привлекла его внимание. Правильно сделали, что набрали хороших дисков. Хоть есть что послушать. Олег Газманов пел: «Офицеры! Россияне! Пусть свобода воссияет, заставляя в унисон звучать сердца!» Даже дух захватило, он выпрямился в шезлонге, увидел, как напряглись Харитоныч и другой подполковник, — значит, их тоже достало. Сергей Алексеевич глотнул еще пивка, закрыл глаза и забыл, где он, кто он, что с ним происходит. Он не чувствовал ничего, кроме безмятежного восторга, растворившего тело, чувства и ум в безграничной водной глади, пропитанной ласковыми лучами теплого солнца.

На другом конце света в один из миллионов нью-йоркских офисов в это самое время доставили наконец-то посланную из Санкт-Петербурга коробочку. Все работают кое-как. Сеньки еще не было, он до двенадцати почти никогда не появлялся. На конверте была написана его фамилия, посылку надо было передать ему с рук на руки под расписку, но курьер поленился ходить второй раз. В результате конверт получил один из Сенькиных молодых и шустрых программистов. Он тоже мог бы посмотреть, что посылка не ему, а шефу. Вместо этого, глядя на экран компьютера, разорвал конверт и достал коробочку. Он знал, что это такое, участвовал в разработке программного обеспечения, слышал краем уха о том, что ее дали кому-то обкатать. Хотел положить на стол и оставить до прихода начальства. Вдруг увидел, что носик ручки указывает на шестьдесят. Он задумался и думал довольно долго. Пытался представить себе человека, добровольно снизившего свой интеллект и не пожелавшего возвращаться, пытался понять, какая от этого может быть польза. Ничего не вышло. Медленно, не спеша паренек понял и согласился с тем, что у него в руках уникальный, небывалый шанс. Коробочка действует на того, кто поворачивает ручку. Граничные условия задачи не позволили вывести шкалу за пределы ста процентов, но сейчас-то она настроена на шестьдесят. Никому в голову не приходила возможность добровольного отказа пользователя от возврата к начальному состоянию. Насколько он помнил, такой вопрос даже не обсуждался. Если он повернет ручку на сто и вернет коробку шефу, никто не задаст никаких ненужных вопросов, в крайнем случае поругают за то, что самостоятельно вскрыл посылку. Впрочем, она и так уже вскрыта. Черт, надо решаться, пока никто не пришел. Он быстро пролистал заголовки файлов, восстановил в памяти, что мог. О, боже мой, что делать? Вроде бы хуже быть не должно. Надо рискнуть. А если сработает? Он представил себе колоссальные возможности, фантастические, не замечаемые им сейчас схемы какого-нибудь принципиального нового бизнеса, разработки в тех областях, куда и нос-то никто никогда не совал. Паренек глубоко вздохнул, зажмурил глаза. Услышал чьи-то приближающиеся шаги за дверью и быстро крутанул ручку до упора.