Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том девятый

– Смерть католикам, – открытку печатали старинным шрифтом, – убийцам невинных. Похороны детей наместника его величества короля Якова в Ольстере, сэра Кеннета Маккензи, лорда Кинтейла, – Джон тогда заметил сослуживцам:

– Сэру Кеннету все равно отрубили голову за мягкосердечие к ирландцам, – кто-то из офицеров отозвался:

– Урок не пошел впрок, однако его младший сын вешал католиков налево и направо, – Джон едва не добавил: «Что, кажется, хотите сделать и вы».

Он старался не вступать в дискуссии, настаивая, что в Белфасте британские войска обеспечивают безопасность населения, не вдаваясь в подробности того, какую церковь оно посещает.

Политических споров Джону хватало дома. Фрида считала, что западный берег реки Иордан должен отойти пока несуществующему палестинскому государству. Двойняшки до хрипоты ругались с друг другом. Йони рос, как выражалась жена, ястребом, а Эмма повесила в своей комнате социалистические плакаты.

– Корнелия пока не доросла до таких дискуссий, – невольно улыбнулся Джон, – но все еще впереди…

Чайки полетели в сторону Белфаста. Отсюда до городской границы оставалось еще шесть миль. Рация на приборной панели пока молчала. Фрэнк тоже затянулся сигаретой.

– Девица нас не интересует, – сказал напарник, – это мимолетная связь. Пусть отправляется на все четыре стороны, Очкарика не ней не сломать…

Пара под ручку вышла из кафе. Очкарик приехал на старой тачке девицы, судя по папке, секретарши в портовой конторе.

– Она протестантка, – скривился Фрэнк, – но таким девчонкам все равно, с кем весело проводить время…

Привыкнув к полицейским проверкам, жители Белфаста заученным движением останавливали машины и протягивали документы.

– Сейчас Очкарика посадят в фургон, – Джон упорно смотрел на рацию, – шевелитесь, ребята, – пластиковая коробочка ожила, неразборчивый голос квакнул.

– Красная Шапочка понесла пирожки бабушке.

Четырехлетняя дочь Очкарика, Джейн, жила в католическом районе Белфаста. Дети в тех местах спокойно разгуливали по улицам одни.

– Тем более, что ее бабушка обретается за углом, – Джон бросил взгляд на шоссе. Секретарша растерянно топталась у машины, Очкарик в сопровождении двух солдат неловко залез в фургон.

Наклонившись к рации, Джон распорядился:

– Начинаем операцию «Серый волк», ребята.

В соседней комнате работал телевизор. Восторженный девичий голос воскликнул:

– Ой, собачка! Дядя, смотрите, курочки! У бабушки тоже живут курочки, – Джон сидел напротив Очкарика, – я просила у мамы собачку, но у нас одна комната и даже нет кухни…

Для четырех лет дочка Очкарика говорила очень бойко. Джон приноровился к белфастскому акценту, который, как он весело замечал, можно было резать ножом.

– Телевизора у них тоже нет, – увидев цветной телевизор, девочка благоговейно ахнула, – ее мать работает в ночную смену на текстильной фабрике, а бабка алкоголичка и живет на государственную пенсию.

Католические кварталы Белфаста тонули в отчаянной нищете. В протестантских дело обстояло едва ли лучшим образом. Северная Ирландия, как выражался отец Джона, существовала на деньги Британии.

– Некоторые говорят, что Ольстер присосался к нашему бюджету, – усмехнулся герцог, – они ничего не производят, а денег на них уходит много. Надо содержать силы безопасности, в католических семьях всегда много детей, а их родители сидят на пособии по безработице…

Над голым столом плавал сигаретный дым. Стены паршивой комнатушки в неприметном доме в протестантском районе Белфаста подпирали крепкие парни из королевской полиции Ольстера.

С улицы, где беззаботно скакала Джейн, девочку забрала приличная машина с надписью BBC, с переодетыми в гражданское местными работницами Ми-5. Одна из девушек хорошо владела камерой. Фрэнк изображал продюсера Blue Peter, культовой детской передачи. Из Лондона доставили нужную кассету.

– Питер теперь выпускает бытовые видеомагнитофоны, – вспомнил Джон, – они расходятся, как горячие пирожки, – за дверью закудахтали куры, которых бордер-колли пытался собрать в загон. Джейн звонко засмеялась, лицо Очкарика исказила болезненная гримаса.

– Мы видели тебя на детском празднике, – раздался мягкий голос Фрэнка, – ты хорошо поешь и танцуешь. Мы записываем пленки с талантливыми малышами, тебя могут пригласить в Лондон…

Джон понял, что у коллеги есть семья.

– Он знает, как надо разговаривать с детьми, – Фрэнк никогда не упоминал о своих домашних, – осталось четверть часа и малышку надо возвращать в квартал…

Бабушка маленькой Джейн, напившись пива, дремала в компании бубнящего радио над ворохом дешевых женских журналов. Коллеги из королевской ольстерской полиции давно следили за семьей Очкарика.

– Все подготовлено отлично, – Джон отхлебнул гадкого кофе, – краткого отсутствия девочки никто не заметит, а она получит сертификат от детской программы, – маленькая Джейн пела в детском хоре приходской церкви.

– Не стесняйся, – ласково сказал Фрэнк за дверью, – я начну, а ты подпевай…

У напарника оказался приятный тенор. Джон тоже знал наизусть песню о старом Макдональде и его ферме. Укладывая Корнелию спать, он ловко изображал коровок и овечек. За дверью мычала и кудахатала Джейн, по лицу Очкарика покатились слезы.

– Отпустите ребенка, – мучительно сказал ирландец, приподнимаясь, – ей четыре года, она ни в чем не виновата. Что вы за звери, – парни усадили его обратно на стул, – как вам не стыдно терзать малышку… – Джон пожал плечами.

– Пока ваша дочь в безопасности, – сухо сказал он, – ее угостили мандаринами, которые она видит только на Рождество. Джейн доставят на машине к дому ее бабушки. Она расскажет, что побывала на телевизионной студии. Мать вашей бывшей сожительницы не выходит из пьяного ступора, – Очкарик дернулся, как от удара, – а сама сожительница устает на ночных сменах и не прислушается к девочке.

– Пока, – Джон со значением помолчал, – все в порядке, но с Джейн может случиться все, что угодно. Гибель ребенка – трагедия, Деннис, – Джон вздохнул, – я сам отец и понимаю ваши чувства, но, отказавшись сотрудничать с нами, вы своими руками убьете дочь…

На совещании кто-то из коллег заметил, что Очкарик может выброситься из окна. Джон отозвался:

– Во-первых, мы его туда не подпустим, а во-вторых, он не из таких людей. Я и не знаю, кто сейчас пойдет на подобное… – он понимал, что неправ.

– Я пошел бы, – в комнате тикали часы, по соседству играла музыка, – надеюсь, что я никогда не окажусь в такой ситуации, – Очкарик потер мятое лицо рукавом пиджака.

– Хорошо, – сказал он глухо, – что вы от меня хотите? – Джон уверил его:

– Совсем немного. Нам нужны сведения о планирующихся акциях ИРА, в руководстве которой вы занимаете не последнее место. Не ваши телефонные предупреждения за пять минут до взрыва, а настоящие сведения, полученные задолго до операций, – он помолчал.