Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том шестой

– Лиора выздоровеет, – сказала она Джеки, – и ваша мама поведет ее к хупе, – Элишева вспомнила свою хупу.

– Мы были счастливы, – на глаза навернулись слезы, – но всего две недели, – на рассвете она проснулась от стука ставни. Элишева устраивалась на топчане с мальчиком. Отец вселился в пустующую комнату Иосифа по соседству. Доктор Гольдберг никогда не жаловался на слух.

– Спи, – слышала по ночам Элишева, – ты его покормила, а остальным займусь я… – забыв о шарфе, валяющемся на стуле, Элишева, как была, с распущенными волосами, высунулась наружу. На нее повеяло запахом роз.

– Цветочники открывались, – улыбнулся майор Шахар-Кохав, – я решил завернуть в Иерусалим по дороге домой и не прогадал, – на его светлых волосах блестели капельки росы.

– Ты нырнул в кусты, – хихикнула девушка, – чтобы тебя не услышали. Спасибо за букет, – она ахнула, – извини, мне надо покрыть голову.. – Эмиль заметил за занавесями расшитый серебром синий шарф.

– Несколько прядей все равно видно, – ради церемонии он переоделся в свежую форму с боевыми нашивками, – а сегодня я видел не только волосы, но и ее грудь, пусть и немного, – год назад он видел Элишеву на пляже в бикини.

– Та жизнь ушла, – он думал о девушке со сладкой болью, – Элишева теперь совсем другая. Она станет моей и я никому ее не отдам, даже Моше, – майор был уверен, что Моше Судаков давно мертв. После осенних праздников Элишева организовывала еще одну демонстрацию.

– Пусть митингует, – хмыкнул Эмиль, – когда арабы отдадут его тело, мы поженимся…

Рав Бергер махнул Хане, женщина внесла в зал серебряное блюдо. Мальчик потянулся, поморгав серыми глазками.

– Скоро все закончится, – шепнула Хана, – не бойся, мой маленький, – она передала блюдо Аарону.

– Я тебя люблю, – одними губами сказал рав Горовиц, – скоро увидимся, милая, – доктора Гольдберга усадили в старинное кресло, обычно хранящееся на складе. Кроме обрезаний, его выставляли в столовой только на Пурим. На праздник в кибуце всегда разыгрывали спектакль.

– Здесь сидит царь Ахашверош, – вспомнила Хана, – я обещала помочь им с постановкой в следующем году. Мальчику или девочке к тому времени исполнится три месяца, – она думала о будущем со спокойной уверенностью.

– Аарон прав, – муж нес блюдо к креслу, – все в руке Всевышнего. Никогда нельзя терять надежду, – Хана скользнула за шторы, рав Бергер откашлялся:

– Благословен входящий во имя Всевышнего, – он налил вина в серебряный кубок, – кто займет место отца? – Эмиль вспомнил неловкий голос Элишевы:

– Папа предложил сказать благословения, но он сандак. Это заповедь… – девушка смутилась, – может быть, ты не откажешься? Мы хотели назвать мальчика Авраамом…

Майор Шахар-Кохав уверенно шагнул вперед: «Я займу».

Письмо написали школьным каллиграфическим почерком, на листах, вырванных из тетрадки в косую линейку.

– Дорогой Павел Наумович, – в Сыктывкаре еще пользовались чернильными ручками, – мама плохо пишет по-русски, а я отличница в школе… – Павел улыбнулся: «Они все учатся на круглые пятерки», – поэтому вам буду писать я. Папа говорит, что мицва поддержать человека в беде, тем более, что вы осуждены безвинно, – Павел, впрочем, пока не считался осужденным.

– Только обвиняемым, – он сидел в комнате для свиданий Бутырской тюрьмы, – но мне дали ознакомиться с материалами дела, – о завтрашнем суде Павел думал спокойно.

– Мы одержали пусть и малую, но победу, – заметил адвокат Ария, – из-за переквалификации дела на Троицкий районный суд рассчитывать нечего, но гражданское судопроизводство всегда, – он пощелкал пальцами, – либеральней военного, а именно военная коллегия на Никольской рассматривает дела об измене родине, – Павел задумался:

– У них нет ни одного доказательства моего знакомства с мистером Циммерманом. Однако вы правы, если они раскрутили дело о моем соучастии в хищениях, то им ничего не стоило бы обвинить меня и в шпионаже. Круг знакомств у меня подходящий, хотя именно по их заданию я устраивал проклятые суаре, – Павел поморщился, – куда ходили дипломаты, – Ария подытожил:

– Коса нашла на камень, то есть товарищ Щелоков в очередной раз поссорился с товарищем Андроповым. Вы проскользнули между жерновов, однако и Московский городской суд может изрядно попортить вашу судьбу, – завтра Павла везли на Каланчевскую улицу.

Ария ожидал, что прокурор потребует для него максимального срока отбытия наказания.

– Виновным вы себя не признали, – заметил адвокат, – я имею виду, в хищениях, – Павел пробормотал: «Которых я не совершал», – однако в надежде избежать высшей меры наказания карагандинская группа валит все на вас, как раньше все валилось на Виктора Алексеевича, – от Витьки пока никаких известий не поступало. Павел и не надеялся на скорую связь с другом.

– Родни у Витьки нет, – вздохнул он, – а пока он пошлет маляву смотрящему, пройдет какое-то время, – Павел понимал, что друга могли отправить куда угодно.

– И вряд ли в Московскую область, – он отпил принесенного адвокатом кофе, – министерство среднего машиностроения отвечает за добычу урана и редкоземельных элементов. Витька где-то в Сибири, а она большая, – Ария объяснил, что в предыдущей колонии друга царили более либеральные порядки.

– Виктор Алексеевич мог переписываться с кем угодно и получать передачи не только от родни, – адвокат замялся, – но что касается его нынешнего, то есть будущего места пребывания, там вряд ли такое возможно. Я все же надеюсь, что вас, Павел Наумович, не отправят на особую зону, – Ария хотел просить для него пяти лет лишения свободы.

– По справедливости вас надо освободить в зале суда, – сказал адвокат, – но чудес не бывает. Мы попросим пятерку, прокурор потребует пятнадцати. Думаю, десять лет станет для нас удачей, – Павел хмуро заметил:

– Они могут превратиться в еще десять. Лазарь Абрамович Бергер, – он указал на письмо, – скоро отпразднует тридцать лет на зоне. С сорок пятого года он едва ли пять лет пробыл на свободе, – Ария развел руками:

– Я защищал отказников, в том числе обвиняемых по так называемому самолетному делу, – Павел кивнул, – но вы не участвовали в диссидентской деятельности, вы играли роль апологета режима. И даже ходи вы на демонстрации, – добавил Ария, – пока надежды на освобождение осужденных отказников нет. Хотя, если в США кого-то арестуют, – он повел рукой, – понятно, по каким делам, то может пройти обмен заключенными, – Павел зажег американскую сигарету.

– На который мне, расхитителю народного благосостояния, рассчитывать не приходится, – Ария утешил его: