Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том четвертый

– Здесь хотя бы нет колючей проволоки, – мрачно подумала девушка, – но сбежать можно только с лестницей, – Хайди предполагала, что отыщет стремянку в подвалах виллы, но девушка не собиралась никуда бежать без Альбатроса.

Несмотря на опасения Саламе за три дня по мосту прошло ровно три человека.

– Два школьника с велосипедами и старик с собачкой, – Хайди затянулась сигаретой, – и они не обратили на меня внимания. Мало ли кто пьет кофе на солнышке и читает журналы…

Вилла стояла на окраине пригорода. На холмистом берегу Изара возвышался белокаменный донжон средневекового замка. Строение тонуло в пышной зелени.

– Его будут реставрировать, – заметил Саламе, – но это только разговоры. Зевак рядом не ожидается, место безопасное…

Шейх приезжал на виллу после темноты. В гостиной особняка днями болтались парни из охранников Саламе. Палестинцы сменялись вечером, однако Хайди пока не видела Иоганна.

– Он может быть мертв, – девушка сглотнула, – Саламе мог что-то заподозрить и его застрелить, – на вилле имелся телефон, но Хайди не могла подойти к аппарату.

.Юсуф не знает здешнего номера, – поняла девушка, – он вообще не знает, где я и мне с ним не связаться…

Она знала телефон израильтянина в Олимпийской деревне, но, как мрачно думала Хайди, с тем же успехом она могла пытаться позвонить на Луну. В гостиной всегда торчали охранники, не пропускающие ни одной олимпийской трансляции. Телевизор здесь был цветной, последней модели.

– Саламе не жалеет денег, – Хайди взглянула на пустынный мостик, – он извинился, что мне придется отложить покупки, но обещал, что я скоро все наверстаю, – кроме спортивных передач охранники смотрели и новости.

Из соображений скромности Хайди не заходила в комнату к посторонним мужчинам, однако девушка слышала разговоры палестинцев.

– Взорвалась какая-то машина, – ей стало страшно, – что, если там были израильтяне?

Саламе о взрыве ничего не говорил.

– Он нервничает, – Хайди ткнула окурком в пепельницу, – он просыпается и спускается в гостиную, – Хайди подозревала, что Красный Принц ведет разговоры по телефону.

– У него есть база в городе, – поняла девушка, – может быть, и не одна. Там сидят боевики, там он проводит дни, а здесь он появляется ночью…

Из Мюнхена в Грюнвальд ходил древний трамвай. Из окна машины Хайди увидела выкрашенную в синий цвет деревянную будочку конечной остановки. Окошечко обвешали газетами, на прилавке стояли банки со сладостями: Девушка вернулась к привезенным из гостиницы модным журналам.

– Саламе не поедет на трамвае, – Хайди шмыгнула носом, – он все время меняет автомобили, – Хайди подозревала, что палестинцы взяли напрокат с десяток машин.

– Денег у них достаточно, – девушка прикурила еще одну сигарету, – Мохаммед после акции отправится на учебу в Швейцарию, – Хайди насторожилась.

– Это он говорил сегодня, – Мохаммед приносил ей обед на террасу, – а взрыв случился вчера, третьего сентября. Значит, акция еще состоится…

Ветер шелестел страницами Vogue. Хайди взглянула на очень красивую девушку в почти прозрачной блузке от Сен-Лорана.

– Именно о ней упоминал Юсуф, – в гостинице она видела модель только мельком, – он сказал, что Надин друг Израиля. Может быть, она тоже еврейка…

С моста послышался велосипедный звонок. Подняв глаза, Хайди выронила журнал на теплые камни террасы.

– В журнале у нее крашеные волосы, – поняла девушка, – свои у нее цвета темного каштана, – Надин носила хипповские джинсы и вышитую рубашку. За спиной девушки болтался студенческого вида рюкзак. Заметив Хайди, Надин слезла с велосипеда. Помахав, модель исчезла из вида.

– Она пошла к ограде, – Хайди оглянулась, – хорошо, что гостиная выходит окнами на улицу. Хотя охранники всегда опускают жалюзи, – Хайди ахнула. Надин устроилась на стене.

– Я быстро, – деловито сказала девушка, – где Альбатрос и когда следующая акция? Пятого сентября, – темные глаза требовательно взглянули на нее, – да? – Хайди растерянно ответила:

– Не знаю. Но взрыв не акция, они готовят что-то еще, – Хайди покраснела, – я не видела Альбатроса, он сюда не приезжал, – потянувшись, Надин коснулась ее руки.

– Теперь мы знаем, где ты, – серьезно сказала девушка, – не волнуйся, Хайди, мы поможем тебе и Иоганну, – Хайди невольно спросила: «Почему?». Надин хмыкнула:

– Все евреи ответственны друг за друга. И вообще, мы семья, – она пожала пальцы Хайди, – все будет хорошо, милая…

Ловко спрыгнув со стены, Надя взобралась на велосипед.

– Иосиф с Пьером в Олимпийской деревне, – девушка покатила к трамвайному кольцу, – где мне делать нечего, но я позвоню тете Марте, – полковник Кардозо не хотел вмешивать в дело, как он выразился, стариков.

– Его амбиции меня не интересуют, – Надя оставила позади мостик, – тетя должна знать, что здесь происходит, – заслышав шум трамвая, она заработала педалями.

– Значит, ты теперь безработный, – смешливо сказал Ритберг, – и тебе не выплатили выходного пособия, Брунс…

Доктор философии всегда обращался к Иоганну в фамильярной манере. Адольф поболтал круассаном в большой чашке кофе с молоком.

– Мохаммед станет отличным поваром, – заметил он, – выпечка у него очень достойная, – вчера они перекочевали в очередную безликую квартирку в одной из бетонных башен в пригороде Мюнхена.

– Теперь мы ближе к Олимпийскому парку, – понял Иоганн, – можно сказать, на его пороге…

Саламе появлялся в квартирках только утром. Понимая, где Красный Принц проводит ночи, Иоганн старался не думать об этом.

– Скоро все закончится, – упрямо повторял себе Брунс, – Хайди забудет о нем. Саламе не участвует в акции, но все равно, ему недолго осталось жить, – акция должна была состояться завтра, однако Иоганн понятия не имел, в чем она будет заключаться.

– Однако Саламе прав, – вздохнул Брунс, – полиция занялась расследованием взрыва и не обращает внимания на Олимпиаду…

Вернувшиеся с разведки боевики доложили, что в Олимпийской деревне у них не потребовали документов.

– Нас приняли за спортсменов из Северной Африки, – хохотнул Мохаммед, – что произойдет и завтра, – Иоганн чувствовал на себе пристальный взгляд Саламе.

– И Адольф на меня так смотрит, – разозлился Альбатрос, – но нельзя впадать в паранойю, – он утешал себя тем, что в Олимпийскую деревню его не послали из-за бессмысленности предприятия.

– Меня тем более никто не остановил бы, – Иоганн чистил свой Heckler & Koch, – у меня европейская внешность. Саламе хочет отправить в деревню арабов и это случится завтра, – на стене кухни висел официальный план олимпийского парка. Одну из улиц обвели красным фломастером.

– Коноллиштрассе, – понял Иоганн, – она рядом с воротами, ведущими в деревню. Неужели там живут израильтяне? – Брунс очнулся от веселого голоса Адольфа.