Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том четвертый

– Взрыв устроили для отвода глаз, – заявила она, – а Краузе не преминет запутать следствие, поэтому он и появился в Мюнхене, – Иосиф кивнул:

– Да, здесь вам делать нечего. Отправляйтесь в гостиницу, а я переночую с парнями, – он потянулся, – в квартирах есть свободные комнаты, – рация на поясе его джинсов затрещала, полковник прислушался:

– Хассельман меня вызывает, – Иосиф прошлепал к телефону, – наверняка, какая-то ерунда, – закончив разговор, Иосиф высунулся на балкон.

– Комиссар Вольфганг арестовал пару якобы леваков, – смешливо сказал полковник, – держу пари, что они перешли дорогу на красный свет. Но ему надо о чем-то докладывать начальству. Езжайте, – повторил он, – ребята вернутся из театра поздно, незачем их ждать. Завтра увидимся… – спускаясь по лестнице, Надя тихо сказала Пьеру:

– К арестованным нас не пустят, но никто не мешает нам проследить за виллой…

Пьер открыл перед ней дверь подъезда: «Именно так».

Часы на приборной доске белого фургона показывали четыре ночи. Перегородку между водительской кабиной и кузовом раздвинули, сзади посветили фонариком.

– Сумки, как говорят евреи, кошерные, – рассмеялся кто-то, – спортивные костюмы тоже. Любой примет нас за участников состязаний…

Саламе назначил главой акции своего, как выражался шейх, заместителя, Иссу. Альбатрос не знал его настоящего имени.

– Он из хорошо говорящих по-английски, – вспомнил Иоганн, – он работал добровольцем в олимпийской деревне с Тони, вернее, с так называемым Тони…

Днем Исса и Тони притащили сумки с костюмами в квартирку, где боевики готовились к акции.

– Спасибо можете сказать прямо сейчас, – Исса выложил на стол ключи, – ко мне попали оригиналы, а сделать копии не заняло и десяти минут…

В сумки они упаковали автоматы Калашникова, советские пистолеты ТТ и гранаты. Иоганн заметил Саламе, что пистолеты они берут старой модели.

– У меня Heckler & Koch, – добавил Брунс, – может быть, стоит оставить его на квартире, – шейх внимательно посмотрел на него, Иоганн объяснил:

– Чтобы все стреляли из одного оружия. ТТ мне знаком, я пользовался им в сирийских лагерях, – болтающийся на кухне доктор Ритберг встрял:

– Оставляй, – он нехорошо улыбнулся, – кстати говоря, шейх Али Хассан, – к Саламе Ритберг всегда обращался уважительно, – сегодня полиция арестует двоих, – Адольф пощелкал пальцами, – леваков. Их обвинят в подрыве лимузина Штрайблей, а остальное, как говорится, история, – парням обещали скорый обмен на израильских заложников.

– Вы не поедете в тюрьму, – сказал им Адольф, – завтра-послезавтра все будет закончено, – палестинцы собирались потребовать освобождения не только борцов за свободу, как пышно выражался Саламе, но и арестованных западногерманской полицей членов группы Баадера-Майнхоф.

– И вас, ребята, – утешил Ритберг парней, – после удачного исхода акции мы начнем наше выступление, – Адольф считал, что депутат Краузе им не помешает.

– Ему все наглядно объяснили, – сказал он Саламе, – он не захочет лишиться жены, – Красный Принц осклабился.

– Я его понимаю, – Саламе полистал растрепанный светский журнальчик, – говоря о женах, после акции мы с Халидой отправимся в Зальцбург и Вену. Я обещал ей покупки, мужчина должен выполнять свои обещания…

Иоганн изо всех сил заставлял себя улыбаться. Он понятия не имел, где шейх прячет Хайди, а боевики молчали о дежурствах. Проследить за Саламе тоже не представлялось возможным. Телефон в квартирке совершал только местные звонки.

– И я не мог добраться до почты, – в свете фар показалась невысокая ограда, – а теперь мне придется… – Иоганн, разумеется, не собирался никого убивать.

– Никого, кроме палестинцев, – поправил он себя, – в конце концов, именно я минировал лимузин Штрайблей, – покойный адвокат снабдил его ключами от машины, – но я не подниму руки на израильтян, пусть мне и придется погибнуть, – Иоганна мучило то, что он не попрощался с Хайди:

– Я говорил, что люблю ее, – Альбатрос незаметно покусал губы, – но сейчас я сказал бы, что хочу для нее только счастья. Пусть возвращается в Израиль, пусть выходит замуж… – его тронули за плечо. В полумраке фургона блеснули белые зубы Мохаммеда.

– Здесь он и еще девять палестинцев, – вспомнил Иоганн, – со мной одиннадцать человек. Саламе и Ритберг ждут нашего звонка из здания, – от боевиков, работавших в деревне, они знали, что квартиры спортсменов оборудовали телефонами.

– Убейте пару заложников для устрашения, – напутствовал их Саламе, – потребуйте вертолеты, чтобы добраться до местной авиационной базы. Вам дадут самолет, а Израиль и Германия освободят заключенных. Только на этих условиях вы отпустите евреев, – он затянулся сигаретой, – иначе вы будете расстреливать по заложнику каждый час. Их много, – Саламе махнул в сторону деревни, – хватит на несколько дней, – Иоганн услышал шепот: «Давай, Альбатрос».

По плану Брунс должен был подойти к ограде первым.

– У тебя западная внешность, – сказал ему Саламе, – ты вызовешь меньше подозрений, – ограда освещалась тусклыми фонарями. До Иоганна донесся смех и английская речь.

– Вы тоже припозднились, – заорал какой-то спортсмен, – давайте, поможем друг другу, – Иоганн обернулся к следовавшим за ним палестинцам.

– Отлично, – он не узнал свой голос, – спасибо, ребята, – Брунс взглянул на балкон дома тридцать один по Конноллиштрассе.

– Кому-то не спится, – понял Иоганн, – он вышел покурить…

Легко перемахнув через ограду, дождавшись остальных, он пошел к темному подъезду.

В передней квартиры пахло страхом. Брунс помнил этот запах со времен пожара на ферме.

– Та женщина, – теперь Иоганн знал ее имя, но предпочитал не называть его, – та женщина тоже взяла нас в заложники, а теперь я сам надел маску…

Они натянули черные шапки с прорезями для глаз, поднимаясь по лестнице. Дверь первой квартиры стояла распахнутой. Квартира напротив, под номером три, опустела. Исса пнул изрешеченный пулями труп оставшегося неизвестным израильтянина.

– Мы понятия не имеем, как их зовут, – пришло в голову Брунсу, – палестинцы не спрашивают их имен, – Иоганн не доставал свой ТТ, но ему все равно казалось, что его руки пахнут кровью.

– Потому что все вокруг в крови, – стены крохотной прихожей покрыли свежие пятна, – палестинцы расстреляли двоих заложников, – оба парня пытались сопротивляться. Тело одного кинули в комнату, где собрали одиннадцать выживших спортсменов.

– Пусть знают, что может случиться, – осклабился Исса, – а этого, – он брезгливо плюнул в лицо мертвого, – мы выбросим с балкона, когда сюда приедет пресса…

Сначала акции прошло едва ли четверть часа, но Брунс предполагал, что трехэтажный дом уже услышал выстрелы.