Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Может быть, отложить публикацию? Завтра похороны профессора, можно сделать репортаж с горы Герцля…

Шломо закатил глаза:

– Похороны, это вовсе не новости. И скорое прекращение огня на войне тоже не новости и разрыв дипломатических отношений с СССР не новости. Это все хроника, информация. Новости, – он ласково коснулся макета, – настоящие новости только здесь. Завтра пятница, весь Израиль выстроится в очередь к газетным ларькам, нам придется допечатывать тираж. Нечего бояться, – он соскочил со стола, – главный редактор из Нью-Йорка велел ставить сенсацию на первую страницу…

Захав, правда, не сказал начальству, в чем именно состоит сенсация. Эйтан все не унимался:

– Но Фрида завтра будет на похоронах отца… – Голд добродушно ответил:

– Заодно она узнает, кто ее настоящий отец. Убьет двух птиц одним камнем, так сказать. Хватит дискуссий, запускаем первый лист…

Шломо вышел на площадку железной лесенки, ведущей в типографский зал: «Ребята, ставим нациста!»

Отказавшись от завтрака, они попросили принести в гостиную номера-люкс «Царя Давида» пару кофейников с крепким кофе.

Марта, в костюме черного твида, шуршала страницами вчерашней The Times. Никаких других газет в гостинице не нашлось. Портье, вышедший к их лимузину, развел руками:

– Не пробило и шести утра, – похороны назначили на семь, – местную прессу привозят из Тель-Авива обычно к восьми, но, учитывая, что идет война, – он замялся, – возможны задержки…

Оказавшись в номере, герцог кисло заметил:

– Не понимаю, что ты хочешь прочесть в местной прессе, ты не знаешь языка… – Марта простучала каблуками к панорамному окну. Над стенами Старого Города развевались израильские флаги:

– Мне переведут, – женщина щелкнула зажигалкой, – а насчет войны он преувеличил. Завтра Израиль подпишет с Египтом и Сирией соглашение о прекращении огня… – она заметила, как изменилось лицо Джона:

– Джонатан должен был прилететь в Дамаск, – подумала Марта, – Иосиф уверяет, что с израильской стороны ему придали надежного напарника, но мы очень рискуем, – Марта не сомневалась, что Адольф узнает старшего брата:

– Если он обретается в тамошних краях, – сказала она герцогу, – если они столкнутся, то… – Марта не закончила. Джон тяжело вздохнул:

– Я понимаю. Но никак иначе нам к ирландцам не подобраться, а они достают из закромов припрятанное сорок лет назад оружие… – герцог загибал искривленные пальцы, – протестанты организовали подпольные партизанские группы для отстрела католиков, – в мае в Ольстере погибло четыре человека, – католики такого не потерпят…

Отправлять Джонатана в Ирландию или в Рим, к Красным Волкам Ферелли, было опасно:

– Моссад готовит для Ферелли медовую ловушку, – заметила Марта, – но Джонатан должен еще заработать кредит доверия у леваков. Он поедет дальше, а израильский крот и… – она запнулась, – Гладиатор останутся у арабов… – герцог помолчал:

– Может быть, Гладиатора вернут в Европу или Южную Америку… – Марта помотала головой:

– Я чувствую, что Максимилиан присматривается к мальчику… – она положила ладонь на сердце, – он всегда был очень осторожен… – Марта обернулась от окна:

– Ты жил в этом номере, – утвердительно сказала она, – в сорок восьмом году, когда убили Бернадотта… – Джон покрутил шеей:

– С тех пор здесь все перестроили, но именно сюда ко мне пришла Циона… – в гостиной повисло молчание. Гольдберг заметил с дивана:

– Я бы все сказал Фриде сейчас, не дожидаясь похорон…

Майор Кардозо встретил их и Шмуэля в Лоде в пять утра:

– Фрида в Иерусалиме, вместе с Моше, – устало сказал Иосиф, – я отвез ее в резиденцию премьер-министра, куда доставили и мальчика… – под голубыми глазами Иосифа залегли темные тени:

– Я все объясню по дороге, – он пригнал лимузин к правительственному входу в аэропорт, – произошла, – майор поискал слово, – неприятная случайность… – едва Иосиф начал говорить, как Шмуэль прервал его:

– Ты ничего не сказал Фриде, – епископ подался вперед, – она не знает, что он… – Шмуэль запнулся, – то есть Кардозо жив… – Иосиф отрубил:

– Не знает, и знать ей незачем. Папа, то есть Авраам, и мама поторопились с хупой, считая его мертвым, потом мама решила, что окончательно его пристрелила, но Фриде это не поможет, раввинский суд всегда посчитает ее мамзером.

Волк устроился на диване рядом с Монахом:

– Я бы тоже сказал, – согласился он, – потому что даже близнецы ничего не знают, они считают Фриду сестрой, – Джон ткнул сигаретой в пепельницу тяжелого хрусталя:

– Она и есть им сестра, – сварливо отозвался герцог, – как… – он дернул щекой:

– Я считаю, что пусть Фрида услышит об Исааке, а о Полине… – Марта ядовито отозвалась:

– О Полине она услышит, когда ты соизволишь поговорить с собственной дочерью, – она промаршировала к кофейнику, – смотри, Джон, если ты нарвешься на случайную пулю, как бедняга Авраам, то с Полиной придется разговаривать нам…

Герцог в очередной раз пообещал:

– Осенью я ей все скажу. У Полины экзамены, – дочь поступала в Кембридж, – пусть она спокойно проведет лето, – Полина собиралась ехать на стажировку в одну из провинциальных газет:

– Я пока еще не знаю, куда, – невозмутимо заметила девушка отцу, – я отправила портфолио в Бристоль, в Манчестер, в Белфаст… – насчет Белфаста у Джона имелись сомнения, но герцог велел себе помалкивать:

– Она будет сидеть в газете и ничем опасным не займется, – сказал себе Джон, – не надо обрубать девочке крылья… – он чувствовал давнюю вину перед Полиной:

– Я не любил Циону, – понял герцог, – девочку я люблю, но не так, как Маленького Джона… – он все время думал об отправившемся в Сирию сыне:

– Если там появится Гурвич, – заметил он Марте в Лондоне, – это станет смертным приговором для мальчика… – Марта хмыкнула:

– Паук не ездит военным инструктором в лагеря боевиков, он птица не того полета. Здесь его тоже ожидать не стоит, хотя береженого Бог бережет…

Густи говорила, что Паук не знал о ее беременности, но Марта была настроена скептически:

– Не знал, но мог узнать, – сказала она герцогу, – он человек настойчивый, он попытается найти Густи и малыша…

Тюрьма располагалась среди йоркширских пустошей, племянницу держали в строго охраняемом крыле, но Марту все равно не покидало дурное предчувствие.

Светловолосый, сероглазый мальчик, пока не получивший имени, начал садиться и ползать:

– Густи хорошая мать, – напомнила себе Марта, – она не оттолкнула ребенка, но рано или поздно нам придется его забрать… – они с Волком решили пока взять парня себе:

– Мы вырастим мальчишку, – уверил ее муж, – у Джона появилось двое малышей, а Клара скоро займется внуками… – подлив ей кофе, Волк заметил: