Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Ее забрала вторая машина, от входа в лагерь, – вспомнил юноша, – она такая красивая, словно девушки из журналов…

Он надеялся, что Саламе не заметит смущенного румянца на его щеках:

– Покажешь Джафару, – Красный Принц кивнул на кузена, – его койку, и двигайся за мной, Альзиб, – Саламе улыбнулся, – для тебя есть особое задание.

Хайди почти не помнила раннее детство. Ее привезли в Израиль пятилетней малышкой, в самолете, наполненном семьями йеменских евреев. Женщины забились в угол салона, успокаивая плачущих детей. Мужчины молились, раскачиваясь из стороны в сторону, удерживая потрепанные свитки Торы.

Йохевед, прижавшись носом к стеклу, зачарованно следила за пышными облаками. Они казались девочке похожими на крем, который продавали на базаре в Адене. Торговцы с ручными лотками ловко обмакивали деревянные палочки в крутящийся медный чан. Ароматная масса пахла розами и не таяла на солнце:

– Ребенком я такое не ела, – поняла Хайди, – я из бедной семьи… – в Израиле она узнала, что ее отец был раввином:

– Моя мама умерла родами, потом скончался мой отец… – Хайди устроилась на покрытом ковром диване, – я росла у дальних родственников, а в Израиле меня отправили в интернат… – в интернате она впервые попробовала мороженое. Хайди мимолетно улыбнулась:

– Я думала, что облака на вкус такие же сладкие, – девушка огляделась, – здесь все, словно в арабской сказке…

В интернате им запрещали говорить по-арабски, но приемные родители хотели, чтобы Хайди знала о своем происхождении. Мать Хайди не забывала ладино. Рейна настояла на уроках арабского языка для девочки.

Сладости на резном столике напомнили девушке о семье:

– Мама всегда готовила греческие десерты. Здесь тоже делают баклаву и халву, – Хайди отломила кусочек, – пастилу из абрикосов и похожее мороженое…

Здешний крем пах розами, но к нему добавили еще и фисташки. Пожилой человек, накрывавший на стол, сказал, что такое мороженое готовят только в одной лавке на главном базаре Дамаска:

– Место известно с прошлого века, – гордо добавил он, – в магазине Бакдаша лучшие кондитеры в Сирии… – он принес кофейник чеканной меди и фаянсовое блюдо с персиками:

– Берите миндаль, грецкие орехи, мед, – он повел рукой, – отдыхайте, пожалуйста…

Хайди привезли на виллу глубокой ночью. Она понятия не имела, что случилось с Джонатаном. Спрашивать о напарнике было опасно:

– Но и спрашивать некого, – вздохнула девушка, – шофер джипа высадил меня во дворе, а повар ничего не знает… – пожилой человек отнес ее чемодан и рюкзак в просторную комнату с камином и массивной кроватью.

Ванную отделали мозаичной плиткой, мыло оказалось итальянским. Багаж Хайди никто не трогал:

– Даже если и тронут, то ничего не найдут, – успокоила себя девушка, – тайник сделан на совесть… – тайник проверял Юсуф, как Хайди называла куратора из Моссада:

– По картинкам я тебя всему обучил, – сварливо сказал наставник, – не забудь отлучиться на несколько минут в ванную. Дело простое, ты быстро наловчишься. Вещь практически вечная, – он рассмеялся, – на несколько лет тебе ее хватит, а потом ты вернешься домой…

Хайди неожиданно спросила:

– Вы врач? Вы так хорошо знаете, – девушка покраснела, – все по женской части… – Юсуф подмигнул ей:

– Хочется сказать, что я способный дилетант, – Хайди окончательно зарделась, – но у меня есть диплом доктора и даже не один… – девушка помолчала:

– Но в первый раз я такого не смогу сделать… – Юсуф развел руками:

– Остается надеяться на наше везение… – Хайди не собиралась заводить детей:

– Не здесь, не с мерзавцами, – она поморщилась, – врагами Израиля и евреев. Я вернусь домой и встречу любимого человека…

Утром девушка обнаружила, что спальня выходит на кованый балкон. В тенистом дворике виллы, среди пальм, журчал мраморный фонтан. Принеся завтрак, пожилой повар уважительно сказал:

– В подвале есть бассейн и хаммам. Вам никто не помешает, вы здесь одни… – он покосился на платок Хайди, – гостей пока не ожидается… – Хайди налила себе пахнущего пряностями кофе:

– То есть в любую минуту может кто-то появиться. Например, Красный Принц, – пламя свечей в фонарях заколебалось, – судя по донесениям, он большой любитель роскошной жизни. Особняк может оказаться его виллой…

Хайди читала «Тысячу и одну ночь».

– Саламе, наверное, никогда не бывал в Америке, – решила девушка, – я, словно Шахерезада, могу долго кормить его рассказами о США… – ей не хотелось думать об арабе, но Хайди напомнила себе, что она на задании. Уловив шаги, девушка поправила платок:

– Кто-то идет. Правильно я сделала, что надела платье… – она купила закрытый наряд в Дамаске. Шелк цвета спелого граната расшили золотыми нитями. Хайди оценила свое отражение в венецианском зеркале:

– Платок придает загадочность, – она похлопала длинными ресницами, – я похожа на Шахерезаду из книжек… – Хайди вспомнила о голубоглазом юноше, Альзибе, забравшем их из Дамаска:

– Он кузен Джонатана, – дверь скрипнула, – он тоже здесь с тайной миссией. Его зовут Максим, красивое имя, – Хайди прижала ладони к горящим щекам, – но я его больше никогда не увижу… – она встретилась со знакомым, уверенным взглядом. Юноша остановился в проеме двери:

– Добрый вечер, мисс, – вежливо сказал Альзиб, – позвольте зайти…

Хайди робко кивнула: «Пожалуйста».

Максим был уверен, что затея Саламе окончится неудачей. За воротами базы шейх Али Хасан сам сел за руль военного виллиса:

– Американку мы поселили в уединенном местечке, – Красный Принц повел рукой, – где ты еще не бывал. Здесь недалеко, особняк стоит в горной долине… – о Джафаре, как Саламе называл кузена, они почти не разговаривали:

– Парень прошел проверку, – коротко заметил араб, – он не имеет ничего общего с сионистами. Он хочет сражаться в наших рядах. Он молодец, – добавил Саламе, – американская армия, как и вся их страна, пропитана духом еврейства, – виллис шел по опасному серпантину, – надо оставить его в наших краях. Он наберется бесстрашия перед возвращением на прогнивший насквозь, зараженный сионизмом Запад… – на руке Красного Принца поблескивал золотой швейцарский хронометр. Максим хмыкнул:

– Хорошо рассуждать о прогнившем Западе с дипломом Гейдельберга в кармане и домом на итальянских озерах, – ходили слухи, что у Саламе имеется гнездышко в тех краях, – учитывая, что парни в бараках ничего не видели, кроме лагерей беженцев и бобов три раза в день, – Саламе, правда, проводил ночи на базе и ел с ребятами за одним столом:

– Феникс и Барбье никогда так не делали, – вспомнил Максим, – арабы более демократичны… – он понимал, что кузену Джону предстояло втереться в доверие к европейским левакам: