Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Через них лежит путь к ирландским сепаратистам, – Максим задумался, – но если Джона оставят здесь, то в Ирландию он попадет не скоро. Хотя он познакомится с Ферелли и его Волками… – в Лондоне к радикальной группе относились скептически, но Саламе рассказывал об акциях, предпринимаемых итальянцами.

Весной Волки заложили бомбу в еврейском квартале Рима. Устройство сработало ночью, в кошерном магазине никто не пострадал, однако Саламе заметил:

– Ребята только начинают свой путь. Все мы когда-то сделали первый шаг, – араб улыбнулся, – я уверен, что за первой бомбой последуют вторая и третья…

Фары виллиса выхватывали из темноты острые скалы на обочине дороги. Над плоскогорьем висела яркая луна. Максим задумался:

– В окружение Ферелли надо пробиться мне. Но вряд ли меня сейчас отправят в Европу, я пока не заработал нужного кредита доверия… – бывший унтершарфюрер Хорст обещал, что Миллер, как здесь звали Максима, сможет попасть в охрану важных лиц:

– Даже самого Феникса, – Хорст ощерил мелкие зубы, – я знаю, что ты встречался с главой движения… – Максим кивнул:

– В Южной Америке, когда я служил в отряде… – Хорст оборвал его:

– Меньше имен. Твою биографию я знаю, – Хорст потрещал костяшками пальцев, – пока ты молод для такого поста, но у нас есть заказчики на Ближнем Востоке или на твоей родине, в Африке. Хорошие охранники всегда в цене…

Максиму совсем не улыбалось еще несколько лет торчать в глуши:

– Августин тоже сидит в джунглях, – вздохнул юноша, – и редко связывается с семьей. Однако рано или поздно он вернется домой и женится на Луизе… – со времени мимолетной встречи с дочерью Рауффа, Кларой, у Максима ничего не случалось. О девушке он не думал:

– Я ее больше никогда не увижу, – решил юноша, – она, скорее всего, мертва… – Максим не сомневался в способности Феникса находить бесследно пропавших людей:

– Он посчитал, что Клара сдала Доктора полиции, разыскал ее и убил. У него везде свои глаза и уши…

Присев на низкий диван у резного столика, Максим заставил себя не оглядывать комнату слишком пристально:

– Здесь все утыкали камерами и жучками, – сказал себе юноша, – а Саламе устроился в подвале и следит за нами…

Гостиная напомнила ему иллюстрации к «Тысяче и одной ночи». В библиотеке на Ганновер-сквер имелось издание прошлого века. Книга стояла по соседству с затрепанным томиком викторианских времен, из коллекции романов бабушки Вероники.

Хайди напомнила Максиму девушку с гравюры в начале романа. В книге британский аристократ, отправившийся с тайной миссией на Восток, похищал одну из жен бухарского эмира:

– Но Хайди красивее девушки с той картины, – понял Максим, – она могла бы ходить по подиуму…

Из-под платка черного шелка виднелось немного вороных, мягких локонов. Каменные полы гостиной устлали коврами. Хайди носила закрытое платье, на смуглых запястьях сверкало золото браслетов. Огоньки свечей в ажурных фонарях отражались в темных глазах девушки.

Мощные ворота раздвинулись. Саламе остановил виллис во дворе двухэтажного особняка с колоннами на галерее. В ночной тишине Максим услышал далекий лай собак:

– Вилла охраняется, – заметил Саламе, – место безопасное. Обычно здесь живут мои друзья, навещающие лагерь, – Максим решил, что речь идет об Арафате и других лидерах Организации Освобождения Палестины, – но сейчас особняк пустует, американке так будет удобнее… – он повернулся к Максиму:

– Задание простое, – араб усмехнулся, – по виду она религиозная девушка и носит платок, но ее поведение может быть обманчивым. Ты понимаешь, о чем я говорю… – пошарив на заднем сиденье машины, он вручил Максиму бутылку французского шампанского, – тебе надо ее проверить, во всех отношениях… – юноша удивился:

– Вам запрещено такое, – на базе царил сухой закон, – мы в мусульманской стране!

Саламе весело отозвался:

– Словно ты не ездишь в Дамаск. В баре при дорогом отеле тебе сделают какой угодно коктейль и продадут какую угодно выпивку. Если она примет твое предложение, значит, она не та, за кого себя выдает и тогда… – Саламе со значением помолчал.

Максим считал, что Хайди все поймет:

– Она не лыком шита, – напомнил себе юноша, – она израильтянка, ее должны были хорошо подготовить к миссии.

Он водрузил бутылку на стол. Хайди брезгливо велела:

– Уберите. Я мусульманка и не пью спиртного, о чем вы должны знать, если вы здесь обретаетесь… – Максим видел, что девушка догадалась о ловушке:

– Нам остается только играть, – щеки девушки неожиданно раскраснелись, – но если бы такое случилось в другом месте, в другое время… – Хайди думала о том же:

– Он очень красивый, – ее сердце беспорядочно забилось, – ясно, что его прислали меня проверить. Красный Принц здесь и наблюдает за нами… – Хайди ощутила тепло внутри:

– Потому что он на меня смотрит, – поняла девушка, – и не Саламе, пошел он к черту, а Максим… – дверь в комнату оставалась приоткрытой:

– Извините, – смутился парень, – я не подумал. Хотите кофе… – подставив чашку, Хайди не убрала руки:

– Пусть он коснется меня, – грустно подумала девушка, – это только мгновение, камеры ничего не разглядят, – она загадала:

– Если Максим, меня потрогает, то все будет хорошо. Пусть не с ним, но все будет хорошо. Я встречу любимого человека, у нас появится много детей… – Хайди хотела большую семью:

– Все, обязательно, будет хорошо, – она с облегчением почувствовала касание его крепких пальцев, – наплевать на Саламе и остальную банду. Я выживу и вернусь в Израиль… – рука Хайди дрогнула, кофе пролился на блюдце:

– Спасибо, Альзиб, – раздался мягкий голос с порога, – я сам поухаживаю за нашей гостьей… – Хайди показывали его фотографии, сделанные европейскими агентами.

Если бы не военная форма без нашивок, Али Хасан Саламе напоминал бы голливудского актера.

Он по-хозяйски прошел к столу:

– Забирай виллис, – распорядился Саламе, – я переночую здесь… – Максим не мог спорить. Поднявшись, юноша успел посмотреть в темные глаза Хайди:

– Нельзя подвергать нас опасности, – он заставил себя прикрыть дверь, – я должен вежливо попрощаться и уйти. У нее свое задание, а у меня свое. Делай, что тебе должно, Гладиатор… – юноша чувствовал спиной тоскливый взгляд Хайди.

Максим привалился к каменной стене галереи. Ночной воздух холодил разгоряченное лицо. Он вытер щеки рукавом куртки:

– Ветер поднялся, – Максим сглотнул, – просто ветер, – подождав, пока утихнет боль, юноша пошел к машине.

Огонь костра поднимался в звездное небо. Рядом с языками пламени звенела гитара: