Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Уильям Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.78/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Уильям Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Роман «Бремя страстей человеческих» во многом автобиографичен, это история молодого человека, вступающего в жизнь. На долю героя романа — Филипа Кэри — выпало множество испытаний. Рано осиротев, он лишился родительской заботы и ласки, его мечта стать художником так и осталась мечтой, а любовь к ограниченной порочной женщине принесла одни страдания. Но Филип мужественно прошел через все уготованные ему испытания и сумел найти в жизни свое место.

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Уильям Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

She liked the warmth of the studio, and the opportunity to smoke innumerable cigarettes; and she spoke in a low, pleasant voice of the love of art and the art of love.	Ей нравилось сидеть в хорошо натопленной мастерской и курить сигарету за сигаретой; при этом она говорила грудным, нежным голосом о любви к искусству или об искусстве любить.
She made no clear distinction between the two.	Ей трудно было понять разницу между тем и другим.
Lawson was painting with infinite labour, working till he could hardly stand for days and then scraping out all he had done.	Лоусон работал над портретом в поте лица; он простаивал возле мольберта целыми днями, покуда его держали ноги, а потом счищал все, что написал.
He would have exhausted the patience of anyone but Ruth Chalice.	Он истощил бы терпение любой натурщицы, кроме Рут Чэлис.
At last he got into a hopeless muddle.	В конце концов он совсем запутался.
"The only thing is to take a new canvas and start fresh," he said. "I know exactly what I want now, and it won't take me long."	- Единственное, что мне остается,- это взять новый холст и начать сначала,- сказал он.- Теперь я точно знаю, чего хочу, и дело у меня пойдет быстро.
Philip was present at the time, and Miss Chalice said to him:	Филип присутствовал при этой сцене, и мисс Чэлис его спросила:
"Why don't you paint me too?	- А почему вы меня не пишете?
You'll be able to learn a lot by watching Mr. Lawson."	Вы могли бы многому научиться, глядя, как работает мистер Лоусон.
It was one of Miss Chalice's delicacies that she always addressed her lovers by their surnames.	Мисс Чэлис была женщиной деликатной и всегда называла своих любовников по фамилии.
"I should like it awfully if Lawson wouldn't mind."	- Я был бы очень рад. Если Лоусон не возражает...
"I don't care a damn," said Lawson.	- А мне-то что! - сказал Лоусон.
It was the first time that Philip set about a portrait, and he began with trepidation but also with pride.	Филип первый раз в жизни брался за портрет, и начинал он с трепетом, но и с гордостью.
He sat by Lawson and painted as he saw him paint.	Сев рядом с товарищем, он писал так, как писал тот.
He profited by the example and by the advice which both Lawson and Miss Chalice freely gave him.	Ему помогали и пример, и советы, на которые не скупились ни Лоусон, ни мисс Чэлис.
At last Lawson finished and invited Clutton in to criticise.	Наконец Лоусон кончил портрет и решил показать его Клаттону.
Clutton had only just come back to Paris.	Клаттон только что вернулся в Париж.
From Provence he had drifted down to Spain, eager to see Velasquez at Madrid, and thence he had gone to Toledo.	Из Прованса он как-то незаметно перебрался в Испанию - ему очень хотелось посмотреть Веласкеса в Мадриде,- а потом поехал в Толедо.
He stayed there three months, and he was returned with a name new to the young men: he had wonderful things to say of a painter called El Greco, who it appeared could only be studied in Toledo.	Там он пробыл три месяца и вернулся, твердя незнакомое товарищам имя: он рассказывал удивительные вещи о художнике, которого звали Эль Греко. Но изучить его, оказывается, можно только в Толедо.

"Oh yes, I know about him," said Lawson, "he's the old master whose distinction it is that he painted as badly as the moderns."	- Я о нем давно слышал,- сказал Лоусон.- Это старый мастер, который отличался тем, что писал так же плохо, как современные художники.
Clutton, more taciturn than ever, did not answer, but he looked at Lawson with a sardonic air.	Клаттон, еще более молчаливый, чем всегда, ничего не ответил и язвительно поглядел на Лоусона.
"Are you going to show us the stuff you've brought back from Spain?" asked Philip.	- Вы покажете нам работы, которые привезли из Испании? - спросил Филип.
"I didn't paint in Spain, I was too busy."	- Я ничего не писал в Испании. Мне было некогда.
"What did you do then?"	- А что же вы там делали?
"I thought things out.	- Думал.
I believe I'm through with the Impressionists; I've got an idea they'll seem very thin and superficial in a few years.	С импрессионистами я, кажется, покончил; через несколько лет они будут казаться мелкими и поверхностными.
I want to make a clean sweep of everything I've learnt and start fresh.	Мне хочется перечеркнуть все, чему я учился, и начать сызнова.
When I came back I destroyed everything I'd painted.	Когда я вернулся, я уничтожил все мои картины.
I've got nothing in my studio now but an easel, my paints, and some clean canvases."	У меня в мастерской теперь нет ничего, кроме мольберта, красок и чистых холстов.
"What are you going to do?"	- Что вы намерены делать?
"I don't know yet.	- Не знаю.
I've only got an inkling of what I want."	Мне еще не очень ясно, чего мне хочется.
He spoke slowly, in a curious manner, as though he were straining to hear something which was only just audible.	Говорил он медленно, как-то чудно?, словно прислушивался к чему-то невнятному.
There seemed to be a mysterious force in him which he himself did not understand, but which was struggling obscurely to find an outlet.	В нем бродили странные силы, в которых он сам не отдавал себе отчета, хотя они мучительно искали выхода.
His strength impressed you.	Это душевное напряжение ощущали все.
Lawson dreaded the criticism he asked for and had discounted the blame he thought he might get by affecting a contempt for any opinion of Clutton's; but Philip knew there was nothing which would give him more pleasure than Clutton's praise.	Лоусон боялся его критики, хотя и напросился на нее сам, и хотел смягчить удар, делая вид, будто ему безразлично мнение Клаттона, однако Филип знал, как он будет счастлив, если Клаттон его похвалит.
Clutton looked at the portrait for some time in silence, then glanced at Philip's picture, which was standing on an easel.	А тот молча вглядывался в портрет, потом мельком посмотрел на стоявшую на мольберте картину Филипа.
"What's that?" he asked.	- А это что? - спросил он.
"Oh, I had a shot at a portrait too."	- Да я вот тоже пытался написать портрет.
"The sedulous ape," he murmured.	- Усердная обезьяна,- пробормотал Клаттон.
He turned away again to Lawson's canvas.	Он снова повернулся к холсту Лоусона.
Philip reddened but did not speak.	Филип покраснел, но смолчал.

"Well, what d'you think of it?" asked Lawson at length.	- Ну, как по-вашему? - не выдержал Лоусон.
"The modelling's jolly good," said Clutton. "And I think it's very well drawn."	- Хорошая лепка лица,- сказал Клаттон.- И, по-моему, очень хороший рисунок.
"D'you think the values are all right?"	- Как вы думаете, пропорции правильные?
"Quite."	- Вполне.
Lawson smiled with delight.	Лоусон радостно заулыбался.
He shook himself in his clothes like a wet dog.	Он встряхнулся, как вымокший под дождем пес.
"I say, I'm jolly glad you like it."	- Знаете, мне ужасно приятно, что вещь вам нравится.
"I don't.	- Она мне не нравится.
I don't think it's of the smallest importance."	Я считаю, что она никому не нужна.
Lawson's face fell, and he stared at Clutton with astonishment: he had no notion what he meant, Clutton had no gift of expression in words, and he spoke as though it were an effort.	Лицо Лоусона вытянулось, и он с изумлением воззрился на Клаттона, не понимая, что? тот хочет сказать. Клаттон не умел выражать своих мыслей, говорил он будто через силу.
What he had to say was confused, halting, and verbose; but Philip knew the words which served as the text of his rambling discourse.	То, что? он наконец произнес, было сказано путано, сбивчиво, многословно, но Филип знал заповедь, которая легла в основу его бессвязной речи.
Clutton, who never read, had heard them first from Cronshaw; and though they had made small impression, they had remained in his memory; and lately, emerging on a sudden, had acquired the character of a revelation: a good painter had two chief objects to paint, namely, man and the intention of his soul.	Клаттон, который никогда ничего не читал, услышал ее как-то от Кроншоу, и, хотя она сперва и не произвела на него большого впечатления, слова ее запали ему в память, а потом показались собственным открытием: хороший художник должен рисовать два объекта сразу - человека и его душевное устремление.
The Impressionists had been occupied with other problems, they had painted man admirably, but they had troubled themselves as little as the English portrait painters of the eighteenth century with the intention of his soul.	Импрессионистов поглощали другие задачи: они великолепно изображали человека, но их так же мало, как и английских портретистов XVIII века, занимало, к чему стремится человеческая душа.
"But when you try to get that you become literary," said Lawson, interrupting. "Let me paint the man like Manet, and the intention of his soul can go to the devil."	- Но, когда вы пытаетесь это передать, вы впадаете в литературщину,- возразил Лоусон.- Эх, если бы я умел писать человека, как делает Мане! И ну их тогда к черту, все ваши душевные устремления!
"That would be all very well if you could beat Manet at his own game, but you can't get anywhere near him.	- Да, если бы вы могли переплюнуть Мане в том, чем он силен, но вам до него далеко.
You can't feed yourself on the day before yesterday, it's ground which has been swept dry.	Нельзя жить позавчерашним днем, почва там уже истощена.
You must go back.	Надо вернуться к прошлому.
It's when I saw the Grecos that I felt one could get something more out of portraits than we knew before."	Вот когда я увидел Эль Греко, я понял, что портрет может дать больше, чем мы думали.