Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Уильям Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.78/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Уильям Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Роман «Бремя страстей человеческих» во многом автобиографичен, это история молодого человека, вступающего в жизнь. На долю героя романа — Филипа Кэри — выпало множество испытаний. Рано осиротев, он лишился родительской заботы и ласки, его мечта стать художником так и осталась мечтой, а любовь к ограниченной порочной женщине принесла одни страдания. Но Филип мужественно прошел через все уготованные ему испытания и сумел найти в жизни свое место.

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Уильям Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Philip walked by the side of Anna and Fraulein Hedwig. He was a little fluttered.	Филип шел с Анной и фрейлейн Гедвигой и немножко волновался.
He had never known any girls.	Он никогда еще не был знаком ни с одной девушкой.
At Blackstable there were only the farmers' daughters and the girls of the local tradesmen.	В Блэкстебле не было никого, кроме дочерей крестьян и местных лавочников.
He knew them by name and by sight, but he was timid, and he thought they laughed at his deformity.	Филип знал их по именам и в лицо, но был робок, и ему казалось, что они смеются над его хромотой.
He accepted willingly the difference which the Vicar and Mrs. Carey put between their own exalted rank and that of the farmers.	Он охотно соглашался со священником и миссис Кэри, которые проводили границу между собственным высоким положением и положением крестьян.
The doctor had two daughters, but they were both much older than Philip and had been married to successive assistants while Philip was still a small boy.	У доктора было две дочери, но обе значительно старше Филипа; они вышли замуж за ассистентов отца еще тогда, когда Филип был совсем маленьким.
At school there had been two or three girls of more boldness than modesty whom some of the boys knew; and desperate stories, due in all probability to the masculine imagination, were told of intrigues with them; but Philip had always concealed under a lofty contempt the terror with which they filled him.	В Теркенбери были девицы не слишком скромного поведения, с которыми встречался кое-кто из учеников; об интрижках с ними рассказывали скабрезные истории - плод воспаленного мальчишеского воображения. Слушая их, Филип скрывал свой ужас под личиной гордого презрения.
His imagination and the books he had read had inspired in him a desire for the Byronic attitude; and he was torn between a morbid self-consciousness and a conviction that he owed it to himself to be gallant.	Его фантазия и прочитанные книги воспитали в нем склонность к байронической позе; в нем боролись два чувства - болезненная застенчивость и уверенность, что он обязан быть галантным.
He felt now that he should be bright and amusing, but his brain seemed empty and he could not for the life of him think of anything to say.	Сейчас он понимал, что ему нужно казаться веселым и занимательным. Но в голове у него не было ни единой мысли, и он мучительно придумывал, что бы ему сказать.
Fraulein Anna, the Frau Professor's daughter, addressed herself to him frequently from a sense of duty, but the other said little: she looked at him now and then with sparkling eyes, and sometimes to his confusion laughed outright.	Дочь фрау профессорши, фрейлейн Анна, то и дело обращалась к нему из чувства долга; другая же девушка говорила мало, зато поглядывала на него насмешливыми глазами, а иногда, к его великому смущению, откровенно заливалась смехом.
Philip felt that she thought him perfectly ridiculous.	Филип был уверен, что выглядит чучелом гороховым.
They walked along the side of a hill among pine-trees, and their pleasant odour caused Philip a keen delight.	Они шли по склону холма, среди сосен, и Филип с наслаждением вдыхал их аромат.
The day was warm and cloudless.	Стоял теплый и безоблачный день.
At last they came to an eminence from which they saw the valley of the Rhine spread out before them under the sun.	Наконец они взобрались на холм и увидели внизу перед собой долину Рейна, залитую солнцем.

It was a vast stretch of country, sparkling with golden light, with cities in the distance; and through it meandered the silver ribband of the river.	Просторные дали словно искрились в золотых лучах; змеилась серебристая лента реки, а по берегам ее были разбросаны города.
Wide spaces are rare in the corner of Kent which Philip knew, the sea offers the only broad horizon, and the immense distance he saw now gave him a peculiar, an indescribable thrill.	В том уголке Кента, где жил Филип, не было таких просторов, одно только море открывало глазу дальние горизонты; неоглядная ширь, лежавшая перед Филипом, приводила его в какой-то неизъяснимый восторг.
He felt suddenly elated.	Он вдруг ощутил себя словно окрыленным.
Though he did not know it, it was the first time that he had experienced, quite undiluted with foreign emotions, the sense of beauty.	Сам того не понимая, он впервые испытал чистое, ни с чем другим не смешанное чувство красоты.
They sat on a bench, the three of them, for the others had gone on, and while the girls talked in rapid German, Philip, indifferent to their proximity, feasted his eyes.	Они сели втроем на скамейку - остальные ушли дальше, и, пока девушки болтали по-немецки, Филип, забыв о их присутствии, наслаждался открывшимся ему видом.
"By Jove, I am happy," he said to himself unconsciously.	- Видит бог, я счастлив,- бессознательно произнес он вслух.
XXIII	ГЛАВА 23
Philip thought occasionally of the King's School at Tercanbury, and laughed to himself as he remembered what at some particular moment of the day they were doing.	Иногда Филип вспоминал о Королевской школе в Теркенбери и посмеивался, гадая, чем там заняты в эту минуту.
Now and then he dreamed that he was there still, and it gave him an extraordinary satisfaction, on awaking, to realise that he was in his little room in the turret.	Иногда ему снилось, что он все еще в школе, и, просыпаясь в своей башенке, он испытывал необычайное удовлетворение.
From his bed he could see the great cumulus clouds that hung in the blue sky.	Лежа в постели, он видел огромные кучевые облака, висевшие в синем небе.
He revelled in his freedom.	Он наслаждался свободой.
He could go to bed when he chose and get up when the fancy took him.	Он мог ложиться, когда хотел, и вставать, когда ему нравилось.
There was no one to order him about.	Никто им не командовал.
It struck him that he need not tell any more lies.	Его радовало, что ему не приходится больше лгать.
It had been arranged that Professor Erlin should teach him Latin and German; a Frenchman came every day to give him lessons in French; and the Frau Professor had recommended for mathematics an Englishman who was taking a philological degree at the university.	Они договорились с профессором Эрлином, что тот станет учить его латыни и немецкому; каждый день к нему приходил француз и давал уроки французского; а в качестве учителя математики фрау профессорша рекомендовала англичанина, изучавшего филологию в университете.
This was a man named Wharton. Philip went to him every morning.	Это был некий Уортон.
He lived in one room on the top floor of a shabby house.	Он снимал комнату в верхнем этаже запущенного дома.
It was dirty and untidy, and it was filled with a pungent odour made up of many different stinks.	Дом был грязный, неопрятный, в нем воняло на все лады.

He was generally in bed when Philip arrived at ten o'clock, and he jumped out, put on a filthy dressing-gown and felt slippers, and, while he gave instruction, ate his simple breakfast.	В десять часов утра, когда появлялся Филип, Уортон обычно был еще в постели; вскочив, он натягивал грязный халат, совал ноги в войлочные туфли и, пока давал урок, поглощал свой скудный завтрак.
He was a short man, stout from excessive beer drinking, with a heavy moustache and long, unkempt hair.	Это был приземистый человек, растолстевший от неумеренного потребления пива, с густыми усами и длинными, растрепанными волосами.
He had been in Germany for five years and was become very Teutonic.	Он прожил в Германии уже пять лет и совсем онемечился.
He spoke with scorn of Cambridge where he had taken his degree and with horror of the life which awaited him when, having taken his doctorate in Heidelberg, he must return to England and a pedagogic career.	Он с презрением говорил о Кембриджском университете, где получил диплом, и с горечью -о возвращении в Англию, где его после защиты диссертации в Г ейдельберге ожидала педагогическая карьера.
He adored the life of the German university with its happy freedom and its jolly companionships.	Он обожал университетскую жизнь в Германии с ее независимостью и веселым компанейством.
He was a member of a Burschenschaft, and promised to take Philip to a Kneipe.	Он был членом Burschenschaft[4] и обещал сводить Филипа в Kneipe[5].
He was very poor and made no secret that the lessons he was giving Philip meant the difference between meat for his dinner and bread and cheese.	Не имея ни гроша за душой, он не скрывал, что уроки, которые он дает Филипу, позволяли ему есть за обедом мясо вместо хлеба с сыром.
Sometimes after a heavy night he had such a headache that he could not drink his coffee, and he gave his lesson with heaviness of spirit.	Иногда после бурно проведенной ночи у него так трещала голова, что он не мог даже выпить кофе и давал урок с большим трудом.
For these occasions he kept a few bottles of beer under the bed, and one of these and a pipe would help him to bear the burden of life.	Для таких случаев он хранил под кроватью несколько бутылок пива; кружка пива, а за нею трубка помогали ему переносить житейские невзгоды.
"A hair of the dog that bit him," he would say as he poured out the beer, carefully so that the foam should not make him wait too long to drink.	- Клин клином вышибай,- изрекал он, осторожно наливая себе пиво, чтобы пена не мешала ему поскорее добраться до влаги.
Then he would talk to Philip of the university, the quarrels between rival corps, the duels, and the merits of this and that professor.	Потом он рассказывал Филипу об университете, о ссорах между соперничавшими корпорациями, о дуэлях, о достоинствах того или иного профессора.
Philip learnt more of life from him than of mathematics.	Филип больше учился у него жизни, чем математике.
Sometimes Wharton would sit back with a laugh and say:	Иногда Уортон со смехом откидывался на спинку стула и говорил:
"Look here, we've not done anything today.	- Послушайте, а мы ведь сегодня бездельничали.
You needn't pay me for the lesson."	Вам не за что мне платить.
"Oh, it doesn't matter," said Philip.	- Какая ерунда! - отвечал Филип.
This was something new and very interesting, and he felt that it was of greater import than trigonometry, which he never could understand.	Тут было что-то новое, очень интересное, куда более важное, чем тригонометрия, которой он все равно не понимал.