Роберт Янг - Богиня в граните - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Роберт Янг - Богиня в граните - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Научная Фантастика. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Богиня в граните - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Роберт Янг
Жанр:

Научная Фантастика
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Роберт Янг - Богиня в граните - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Богиня в граните - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Роберт Янг, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

На планете Альфа Вирджиния 9 лежит огромная человекоподобная Дева. Это – гранитная статуя, и её размеры поражают воображение. Мартин покоряет её как неприступную горную вершину...

Богиня в граните - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Богиня в граните - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Роберт Янг

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Sunlight smote his eyes, and with a shock he realized that the speed of his ascent had been subjective; actually, hours had passed since he had left the neck-ridge, and Alpha Virginis was already at meridian.	Солнечный свет бил ему в глаза, и он в испуге понял, что скорость его подъема относилась к понятиям чисто субъективным; на самом деле с тех пор, как он покинул шейный гребень, прошли целые часы, и Альфа Вирджиния находилась почти в зените.
Then he couldn't rest; there was no time.	Так что он не имел права на отдых, ведь времени совсем не оставалось.
He had to reach the face-mesa before nightfall, else he might never reach it at all.	Он должен был добраться до плато-лица еще засветло, иначе рисковал вообще никогда не попасть туда.
In an instant he was on his feet, piton pistol drawn and aimed.	В то же мгновенье он уже был на ногах, скальный пистолет был поднят на позицию стрельбы и наведен на цель.
For a while the climb took on a different character.	Через некоторое время характер подъема изменился.
His confidence never diminished and the soundless song throbbed through him in ever-increasing cadence; but the heaviness of his limbs and the shortness of his breath recurred at more and more frequent periods, lending a dreamlike quality to the adventure, and this quality, in turn, was interspersed by the brief but lucid intervals that began immediately whenever he took an oxygen tablet.	Уверенность по-прежнему не покидала его, и бесконечная песня пульсировала внутри него все возрастающим ритмом; но тяжесть в конечностях и частое дыханье проявлялись все чаще и чаще, придавая столь смелому предприятию дремотный оттенок, и эта дремота, в свою очередь, была исчерчена короткими, но отчетливыми перерывами, которые немедленно наступали, стоило ему принять кислородную таблетку.
The character of the chimney, however, varied only slightly.	Тем не менее, характер расщелины менялся очень слабо.
It grew wider for a while, but he found that by bracing his back against one wall and his feet against the other, he could inch his way upward with a minimum of effort.	Некоторое время она становилась шире, но он обнаружил, что, упираясь спиной в одну стену, а ногами в другую, мог медленно продвигаться вверх без особых усилий.
Then the chimney narrowed again and he returned to his original mode of ascent.	Затем расщелина вновь сузилась, и он вернулся к своему обычному способу подъема.
Inevitably he became bolder.	Из-за спешки он стал смелее.
Up to now he had been using three-point suspension, never moving one appendage till he was certain the other three were firmly placed.	Весь предшествующий подъем он использовал страховку на три точки, и никогда не переставлял одно из креплений, не убедившись, что два остальные надежно закреплены.
But as his boldness increased, his caution diminished.	Но по мере того как смелость его росла, осторожность и осмотрительность уменьшались.
He neglected three-point suspension more and more often, finally neglected it altogether.	Он все чаще и чаще пренебрегал тройной поддержкой, и, наконец, вообще от нее отказался.
After all, he reassured himself, what difference did it make if he did slip?	В конце концов, убеждал он себя, что из того, если он соскользнет?
The piton line would stop him before he fell two feet.	Нейлоновый канат, тянущийся от пистолета, остановит его прежде, чем он свалится на два фута.

And it would have too-if the particular cartridge he had just discharged had not been defective.	И так бы оно и было... если бы один из вбитых крюков не оказался дефектным.
In his haste he did not notice that the nylon line was not rewinding itself, and when the chockstone, on which he'd just put his entire weight, gave way beneath his foot, his instinctive terror was tempered by the thought that his fall would be brief.	В спешке он не заметил, что нейлоновый канат не перематывается, и когда каменная опора, на которую он только что перенес свой вес, подалась под его ногой, его внутренний ужас был смягчен лишь мыслью, что падение его будет очень коротким.
It was not.	Но оказалось не так.
It was slow at first, unreal.	Вначале падение было замедленным, нереальным.
He knew instantly that something had gone wrong.	Он мгновенно понял: что-то случилось.
Nearby, someone was screaming.	И совсем рядом кто-то кричал.
For a moment he did not recognize his own voice.	Некоторое время он не узнавал собственного голоса.
And then the fall was swift; the chimney walls blurred past his clawing hands, and dislodged rubble rained about his anguished face.	А затем падение стало быстрым; стены расщелины скользили и терлись о его растопыренные руки и низвергали град камней на страдающее лицо.
Twenty feet down he struck a projection on one side of the chimney.	Через двадцать футов он ударился об уступ на одной из сторон расщелины.
The impact threw him against the other side, then the ledge that he had left a short while before came up beneath his feet and he sprawled forward on his stomach, the wind knocked from him, blood running into his eyes from a cut on his forehead.	Удар отбросил его в противоположную сторону, а затем уступ, который он покинул совсем незадолго до этого, вырос, дрожа и раскачиваясь в воздухе, прямо под его ногами, и он распластался на его поверхности, прижимаясь к нему животом, в то время как ветер норовил его сбить, а кровь из раны на лбу заливала глаза.
When his breath returned he moved each of his limbs carefully, testing them for broken bones.	Когда дыхание восстановилось, он осторожно подвигал каждой конечностью, проверяя, нет ли сломанных костей.
Then he inhaled deeply.	Затем глубоко вдохнул.
Afterward he lay there on his stomach for a long time, content with the knowledge that he was alive and not seriously hurt.	И еще долго лежал на животе, радуясь тому, что остался жив и не получил серьезных травм.
Presently he realized that his eyes were closed.	Вскоре он осознал, что глаза его закрыты.
Without thinking, he opened them and wiped the blood away.	Не раздумывая, он открыл их и вытер кровь, натекавшую со лба.
He found himself staring straight down at the forest of the hair, 10,000 feet below.	Оказалось, что он не отрываясь смотрел прямо на лес, образующий волосы Девы, раскинувшийся на 10 000 футов ниже его.
He sucked in his breath, tried to sink his fingers into the ungiving granite of the ledge.	Он резко втянул воздух, одновременно пытаясь утопить пальцы в неподатливом граните уступа.
For a while he was sick, but gradually his sickness left him and his terror faded away.	Некоторое время он чувствовал слабость и тошноту, но постепенно она оставила его, а с ней улетучился и весь ужас.

The forest spread out almost to the sea, flanked by the precipices of the neck and shoulder, the nine-mile ridge of the arm.	Лес простирался почти до самого моря, окаймленный величественными обрывами шеи и плеча и девятимильным гребнем руки.
The sea was gold and glittering in the mid-afternoon sunlight, and the lowlands were a green-gold beach.	Море было золотистым и поблескивало в лучах послеполуденного солнца, а долины казались зеленовато-золотистым пляжем.
There was an analogy somewhere.	Где-то существовала аналогия увиденному.
Marten frowned, trying to remember.	Мартин нахмурился, напрягая память.
Hadn't he, a long time ago, crouched on another ledge-or was it a bluff?-looking down upon another beach, a real beach?	Не могло быть так, что давным-давно он уже взбирался на подобный утес (или это все-таки был обрывистый берег?), глядя вниз на похожий пляж, на самый настоящий пляж?
Looking down at-	Глядя вниз на...
Abruptly he remembered, and the memory set his face on fire.	И неожиданно он вспомнил, и воспоминание будто пламенем обожгло его лицо.
He tried to force the unwanted moment back into his subconscious but it slipped through his mental fingers and came out and stood nakedly in the sun, and he had to confront it whether he wanted to or not, had to live it over again.	Он пытался загнать нежелательный эпизод назад в подсознание, но тот выскальзывал сквозь ментальные пальцы его сознания и вставал перед ним, обнаженный, в свете солнечных лучей, и ему пришлось смириться с этой очной ставкой, независимо от того, хотел он ее или нет, пришлось пережить все это еще раз.
After their marriage, he and Lelia had rented the same cottage in Connecticut where Rise Up, My Love! was born, and he had settled down to write his second book.	После свадьбы он и Лели сняли тот же самый коттедж в Коннектикуте, где обрела свое рожденье "Воскресни, любовь моя!", и он решил приступить ко второй книге.
The cottage was a charming affair, perched on a bluff overlooking the sea.	Домик был просто очаровательный, стоящий высоко на обрывистом берегу и обращенный к морю.
Below it, accessible by a flight of winding stairs, was a narrow strip of white sand, protected from the prying eyes of civilization by the wooded arms of a small cove.	Внизу под ним, отделенная лишь длинным пролетом винтовых ступеней, протянулась узкая лента белого песка, защищенная от любопытных глаз цивилизации лесистыми рукавами небольшой бухты.
It was here that Lelia spent her afternoons sunbathing in the nude, while Marten spent those same afternoons feeding empty words and uninspired phrases into the manuscript machine on his study desk.	Именно здесь Лели проводила полдни, загорая в полной наготе, в то время как Мартин те же самые полдни тратил на то, что скармливал редактирующей машине, стоявшей на его рабочем столе, пустые слова и банальные фразы.
The new book was going very badly.	Новая книга продвигалась очень медленно и трудно.
The spontaneity that had characterized the creation of Rise Up, My Love! was no longer with him.	Та непосредственность, что была свойственна созданию "Воскресни, любовь моя!", казалось, навсегда покинула его.
Ideas would not come, or, if they did come, he was incapable of coping with them.	Идеи не приходили, а если и появлялись, то он был не в силах справиться с ними.