Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Уильям Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.78/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Уильям Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Роман «Бремя страстей человеческих» во многом автобиографичен, это история молодого человека, вступающего в жизнь. На долю героя романа — Филипа Кэри — выпало множество испытаний. Рано осиротев, он лишился родительской заботы и ласки, его мечта стать художником так и осталась мечтой, а любовь к ограниченной порочной женщине принесла одни страдания. Но Филип мужественно прошел через все уготованные ему испытания и сумел найти в жизни свое место.

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Уильям Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He was set upon one thing indomitably and that was living, just living, notwithstanding the monotony of his life and the constant pain which allowed him to sleep only when he was under the influence of morphia.	Он положил себе неукоснительно добиваться одного: жить, просто жить, несмотря на однообразие этой жизни и непрестанную боль, которая не давала ему спать без морфия.
"It's terrible, the amount of money I have to spend on doctor's bills." He tinkled his bell again. "Mrs. Foster, show Master Philip the chemist's bill."	- Просто ужас, сколько денег приходится тратить на докторов.- Он снова позвонил.- Миссис Фостер, покажите мистеру Филипу счет из аптеки.
Patiently she took it off the chimney-piece and handed it to Philip.	Она безропотно достала с камина счет и подала его Филипу.
"That's only one month.	- Это за один только месяц.
I was wondering if as you're doctoring yourself you couldn't get me the drugs cheaper.	Я уже подумываю, не сможешь ли ты доставать мне лекарства подешевле, раз ты сам лечишь.
I thought of getting them down from the stores, but then there's the postage."	Мне даже приходило в голову выписывать лекарства прямо с оптового склада, но тогда пришлось бы платить за пересылку.
Though apparently taking so little interest in him that he did not trouble to inquire what Phil was doing, he seemed glad to have him there.	Хотя священник так мало интересовался делами племянника, что даже не спросил, чем тот занимается, приезду его он был, по-видимому, рад.
He asked how long he could stay, and when Philip told him he must leave on Tuesday morning, expressed a wish that the visit might have been longer.	Он осведомился, долго ли Филип у него пробудет, и, когда узнал, что тот должен уехать во вторник утром, выразил желание, чтобы Филип погостил подольше.
He told him minutely all his symptoms and repeated what the doctor had said of him.	Мистер Кэри подробно описал ему все симптомы своей болезни и рассказал, что говорит врач.
He broke off to ring his bell, and when Mrs. Foster came in, said:	Прервав себя, он снова позвонил миссис Фостер и, когда та вошла, сказал:
"Oh, I wasn't sure if you were there.	- Ничего, я просто боялся, как бы вы не ушли.
I only rang to see if you were."	И позвонил, чтобы проверить, тут ли вы.
When she had gone he explained to Philip that it made him uneasy if he was not certain that Mrs. Foster was within earshot; she knew exactly what to do with him if anything happened.	Она вышла, и дядя объяснил Филипу, что миссис Фостер всегда должна быть поблизости: она одна знает, что делать, если ему станет хуже.
Philip, seeing that she was tired and that her eyes were heavy from want of sleep, suggested that he was working her too hard.	Видя, что экономка устала и глаза у нее слипаются - она вечно недосыпала,- Филип упрекнул дядю, что он заставляет миссис Фостер слишком много работать.
"Oh, nonsense," said the Vicar, "she's as strong as a horse." And when next she came in to give him his medicine he said to her: "Master Philip says you've got too much to do, Mrs. Foster.	- Ерунда! - возразил священник.- Она вынослива, как лошадь. - И, когда миссис Фостер снова вошла, чтобы дать ему лекарство, он ей сказал: - Филип говорит, что вы слишком много работаете.
You like looking after me, don't you?"	Но вам приятно за мной ухаживать, правда?
"Oh, I don't mind, sir.	- Ничего, ничего, сэр.
I want to do everything I can."	Я охотно делаю, что могу.

Presently the medicine took effect and Mr. Carey fell asleep.	Через некоторое время лекарство возымело действие и мистер Кэри заснул.
Philip went into the kitchen and asked Mrs. Foster whether she could stand the work.	Филип зашел на кухню и спросил миссис Фостер, не пора ли ей отдохнуть.
He saw that for some months she had had little peace.	Он видит, что последние месяцы ей пришлось туго.
"Well, sir, what can I do?" she answered. "The poor old gentleman's so dependent on me, and, although he is troublesome sometimes, you can't help liking him, can you?	- Ну а что же можно поделать? - ответила она.-Бедный старик без меня как без рук, и, хотя иногда он такой беспокойный, все равно его жалко.
I've been here so many years now, I don't know what I shall do when he comes to go."	Я ведь живу здесь столько лет, прямо не знаю, что со мной будет, когда его не станет.
Philip saw that she was really fond of the old man.	Филип почувствовал, что она и в самом деле привязана к старику.
She washed and dressed him, gave him his food, and was up half a dozen times in the night; for she slept in the next room to his and whenever he awoke he tinkled his little bell till she came in.	Она мыла, одевала его, кормила и раз по пять вставала к нему ночью; спала она рядом с его спальней, и, когда бы дядя ни проснулся, он звонил в свой звоночек, покуда она к нему не подходила.
He might die at any moment, but he might live for months.	Священник мог и умереть в любую минуту и прожить еще несколько месяцев.
It was wonderful that she should look after a stranger with such patient tenderness, and it was tragic and pitiful that she should be alone in the world to care for him.	Филипа поразило, с каким ласковым терпением эта женщина ухаживала за чужим человеком; и разве не трагично, что на свете только она одна заботилась о старике?
It seemed to Philip that the religion which his uncle had preached all his life was now of no more than formal importance to him: every Sunday the curate came and administered to him Holy Communion, and he often read his Bible; but it was clear that he looked upon death with horror.	Филип замечал, что религия, которую дядя исповедовал всю жизнь, превратилась для него только в привычную обрядность; он часто читал Библию, а каждое воскресенье к нему приходил его помощник и давал ему причастие; однако смерти он боялся ужасно.
He believed that it was the gateway to life everlasting, but he did not want to enter upon that life.	Священник верил, что она - лишь врата к жизни вечной, но отнюдь не стремился пройти через эти врата.
In constant pain, chained to his chair and having given up the hope of ever getting out into the open again, like a child in the hands of a woman to whom he paid wages, he clung to the world he knew.	Постоянно страдая от боли, прикованный к креслу, отказавшись от всякой надежды когда-либо выйти на воздух, завися, как малое дитя, от услуг чужого человека, он все же цеплялся за эту знакомую жизнь, которая по крайней мере не пугала его своей неизвестностью.
In Philip's head was a question he could not ask, because he was aware that his uncle would never give any but a conventional answer: he wondered whether at the very end, now that the machine was painfully wearing itself out, the clergyman still believed in immortality; perhaps at the bottom of his soul, not allowed to shape itself into words in case it became urgent, was the conviction that there was no God and after this life nothing.	В голове у Филипа настойчиво вертелся вопрос, которого он не мог задать, ибо знал, что дядя ответит лишь так, как того требует его сан: ему хотелось спросить, верит ли все еще священник в бессмертие теперь, когда близится конец, а изношенная машина вот-вот остановится навеки? А вдруг где-то в самой глубине души, не смея вылиться в слова, зреет мысль, что бога нет и за этой, земной, жизнью нет ничего?

On the evening of Boxing Day Philip sat in the dining-room with his uncle.	Вечером на третий день рождества Филип сидел с дядей в столовой.
He had to start very early next morning in order to get to the shop by nine, and he was to say good-night to Mr. Carey then.	Наутро ему надо было выехать очень рано, чтобы попасть в магазин к девяти, и он решил проститься с мистером Кэри накануне.
The Vicar of Blackstable was dozing and Philip, lying on the sofa by the window, let his book fall on his knees and looked idly round the room.	Блэкстеблский священник дремал, а Филип, лежа на диване возле окна, опустил книгу на колени и рассеянно разглядывал комнату.
He asked himself how much the furniture would fetch.	Он думал о том, сколько можно будет выручить за мебель.
He had walked round the house and looked at the things he had known from his childhood; there were a few pieces of china which might go for a decent price and Philip wondered if it would be worth while to take them up to London; but the furniture was of the Victorian order, of mahogany, solid and ugly; it would go for nothing at an auction.	Он уже обошел весь дом и осмотрел вещи, которые знал с детства: за несколько фарфоровых безделушек можно получить приличную цену -Филип подумывал, не стоит ли ему взять их с собой в Лондон; зато мебель была в викторианском вкусе, красного дерева, прочная и уродливая; на распродаже она пойдет за гроши.
There were three or four thousand books, but everyone knew how badly they sold, and it was not probable that they would fetch more than a hundred pounds.	В доме было три или четыре тысячи книг, но кто же не знает, как их трудно продать, вряд ли за них получишь больше сотни фунтов.
Philip did not know how much his uncle would leave, and he reckoned out for the hundredth time what was the least sum upon which he could finish the curriculum at the hospital, take his degree, and live during the time he wished to spend on hospital appointments.	Филип не представлял себе, сколько дядя оставит денег, и в сотый раз высчитывал минимальную сумму, на которую сможет окончить курс, получить диплом и прожить, пока будет работать ординатором.
He looked at the old man, sleeping restlessly: there was no humanity left in that shrivelled face; it was the face of some queer animal.	Он поглядел на беспокойно спавшего больного; в этом сморщенном лице не было уже ничего человеческого - старик напоминал какое-то странное животное.
Philip thought how easy it would be to finish that useless life.	Филип подумал о том, как легко пресечь эту бесполезную жизнь.
He had thought it each evening when Mrs. Foster prepared for his uncle the medicine which was to give him an easy night.	Он думал об этом каждый вечер, когда миссис Фостер готовила дяде снотворное.
There were two bottles: one contained a drug which he took regularly, and the other an opiate if the pain grew unendurable.	У нее было два пузырька: один с лекарством, которое больной принимал постоянно, другой с болеутоляющим, на случай если боли станут нестерпимыми.
This was poured out for him and left by his bed-side.	Это средство экономка капала ему в рюмку и оставляла на ночь возле кровати.
He generally took it at three or four in the morning.	Старик обычно принимал его в три или четыре часа утра.
It would be a simple thing to double the dose; he would die in the night, and no one would suspect anything; for that was how Doctor Wigram expected him to die.	Как просто удвоить дозу; старик умер бы ночью, и никто бы ничего не заподозрил; ведь именно так доктор Уигрэм и предполагал, что он умрет.