Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Уильям Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.78/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Уильям Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Роман «Бремя страстей человеческих» во многом автобиографичен, это история молодого человека, вступающего в жизнь. На долю героя романа — Филипа Кэри — выпало множество испытаний. Рано осиротев, он лишился родительской заботы и ласки, его мечта стать художником так и осталась мечтой, а любовь к ограниченной порочной женщине принесла одни страдания. Но Филип мужественно прошел через все уготованные ему испытания и сумел найти в жизни свое место.

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Уильям Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

And before Philip, his mind fixed on the photographs, had time to gather the meaning of the remark, Mr. Perkins was showing him a picture of Salamis, and with his finger, a finger of which the nail had a little black edge to it, was pointing out how the Greek ships were placed and how the Persian.	И, прежде чем до поглощенного фотографиями Филипа дошел смысл его замечания, мистер Перкинс уже показывал вид Саламина и, водя по фотографии пальцем, ноготь которого был обведен черной каемкой, объяснял, где стояли греческие, а где - персидские корабли.
XVII	ГЛАВА 17
Philip passed the next two years with comfortable monotony.	Следующие два года прошли для Филипа без всяких треволнений.
He was not bullied more than other boys of his size; and his deformity, withdrawing him from games, acquired for him an insignificance for which he was grateful.	Его изводили не больше, чем других, а физический недостаток, мешавший ему участвовать в играх, позволял оставаться в тени, и это его вполне устраивало.
He was not popular, and he was very lonely.	Его недолюбливали, он чувствовал себя очень одиноким.
He spent a couple of terms with Winks in the Upper Third.	В старшем третьем классе целых два триместра его наставником был Соня.
Winks, with his weary manner and his drooping eyelids, looked infinitely bored.	Вялые манеры и полуприкрытые веки придавали ему такой вид, словно ему наскучило все на свете.
He did his duty, but he did it with an abstracted mind.	Свои обязанности он выполнял, но делал это с величайшей рассеянностью.
He was kind, gentle, and foolish.	Это был добряк, человек мягкий и недалекий.
He had a great belief in the honour of boys; he felt that the first thing to make them truthful was not to let it enter your head for a moment that it was possible for them to lie.	Он безгранично верил в честность своих учеников; для того чтобы они были правдивыми, нужно было, по его мнению, не допускать даже мысли, будто они могут солгать.
"Ask much," he quoted, "and much shall be given to you."	"Просите, и дано будет вам",- цитировал он.
Life was easy in the Upper Third.	В старшем третьем классе жилось легко.
You knew exactly what lines would come to your turn to construe, and with the crib that passed from hand to hand you could find out all you wanted in two minutes; you could hold a Latin Grammar open on your knees while questions were passing round; and Winks never noticed anything odd in the fact that the same incredible mistake was to be found in a dozen different exercises.	Было точно известно, какие вам достанутся стихи для разбора, и по шпаргалке, передававшейся из рук в руки, можно было за две минуты приготовить любой ответ; когда задавали вопрос, можно было держать на коленях раскрытую латинскую грамматику; Соня не видел ничего странного в том, что одна и та же несуразная ошибка попадалась в добром десятке ученических упражнений.
He had no great faith in examinations, for he noticed that boys never did so well in them as in form: it was disappointing, but not significant.	Он не слишком верил в экзамены, так как заметил, что его ученики никогда не достигали на экзаменах таких успехов, как на классных занятиях; это было досадно, но в общем ничего не доказывало.

In due course they were moved up, having learned little but a cheerful effrontery in the distortion of truth, which was possibly of greater service to them in after life than an ability to read Latin at sight.	В положенный срок ученики переходили в следующий класс, не научившись ровно ничему, кроме беспардонного обращения с правдой, что, пожалуй, могло пригодиться им в последующей жизни больше, чем умение бегло читать по-латыни.
Then they fell into the hands of Tar.	Потом они попадали в руки Дегтя.
His name was Turner; he was the most vivacious of the old masters, a short man with an immense belly, a black beard turning now to gray, and a swarthy skin.	Его настоящее имя было Тернер; этот коротышка с огромным брюхом, черной, с проседью бородой и смуглой кожей был самым жизнерадостным из всех старых учителей.
In his clerical dress there was indeed something in him to suggest the tar-barrel; and though on principle he gave five hundred lines to any boy on whose lips he overheard his nickname, at dinner-parties in the precincts he often made little jokes about it.	В своем облачении Тернер действительно напоминал нечто вроде бочки с дегтем; и хотя из принципа он наказывал всякого, с чьих уст срывалась эта кличка, заставляя переписывать по пятьсот строк греческих или латинских стихов, частенько на учительских вечеринках сам подшучивал над своим прозвищем.
He was the most worldly of the masters; he dined out more frequently than any of the others, and the society he kept was not so exclusively clerical.	Он был наиболее светским человеком из учителей: вращался не только среди духовенства и чаще других обедал в чужой компании.
The boys looked upon him as rather a dog.	Ученики считали его своим парнем.
He left off his clerical attire during the holidays and had been seen in Switzerland in gay tweeds.	На каникулах он снимал черное облачение священника, и его встречали в Швейцарии в коротких спортивных штанах в клетку.
He liked a bottle of wine and a good dinner, and having once been seen at the Cafe Royal with a lady who was very probably a near relation, was thenceforward supposed by generations of schoolboys to indulge in orgies the circumstantial details of which pointed to an unbounded belief in human depravity.	Он любил распить бутылку вина и вкусно пообедать; однажды его видели в кафе "Ройал" с какой-то дамой - возможно, это была его родственница,- но с тех пор целые поколения школьников не сомневались, что он страшный повеса, и сообщали подробности, которые свидетельствовали об их безграничной вере в испорченность человеческой натуры.
Mr. Turner reckoned that it took him a term to lick boys into shape after they had been in the Upper Third; and now and then he let fall a sly hint, which showed that he knew perfectly what went on in his colleague's form.	По заверению мистера Тернера, целый триместр уходил у него на то, чтобы подтянуть учеников после их пребывания в старшем третьем классе; время от времени он позволял себе ехидный намек, показывавший полную осведомленность во всем, что творится в классе его коллеги.
He took it good-humouredly.	К обязанностям своим он относился добродушно.
He looked upon boys as young ruffians who were more apt to be truthful if it was quite certain a lie would be found out, whose sense of honour was peculiar to themselves and did not apply to dealings with masters, and who were least likely to be troublesome when they learned that it did not pay.	Учеников он считал малолетними преступниками, которые говорят правду лишь тогда, когда нет сомнений, что ложь будет разоблачена; у них свои понятия о чести, не распространяющиеся на их отношения с учителями, и меньше всего хлопот они вам причиняют, если уверены, что им это невыгодно.

He was proud of his form and as eager at fifty-five that it should do better in examinations than any of the others as he had been when he first came to the school.	Он гордился своим классом и в пятьдесят пять лет с такой же настойчивостью добивался, чтобы его ученики занимали первые места на экзаменах, как и в начале школьной карьеры.
He had the choler of the obese, easily roused and as easily calmed, and his boys soon discovered that there was much kindliness beneath the invective with which he constantly assailed them.	Подобно многим тучным людям, он не умел сердиться подолгу, был вспыльчив, но отходчив, и его ученики вскоре поняли, что, несмотря на всю его воркотню, у него доброе сердце.
He had no patience with fools, but was willing to take much trouble with boys whom he suspected of concealing intelligence behind their wilfulness.	Тупиц он не терпел, но не жалел сил на шалуна, если подозревал, что тот обладает живым умом.
He was fond of inviting them to tea; and, though vowing they never got a look in with him at the cakes and muffins, for it was the fashion to believe that his corpulence pointed to a voracious appetite, and his voracious appetite to tapeworms, they accepted his invitations with real pleasure.	Он любил приглашать учеников к чаю, и они с неподдельным удовольствием принимали его приглашения, хоть и клялись, что, сидя с ним за столом, нельзя дорваться до сдобы и пирожных: существовало убеждение, что его тучность -результат прожорливости, а прожорливость -следствие глистов.
Philip was now more comfortable, for space was so limited that there were only studies for boys in the upper school, and till then he had lived in the great hall in which they all ate and in which the lower forms did preparation in a promiscuity which was vaguely distasteful to him.	Филипу жилось теперь куда привольнее: в школе было туго с помещениями, и отдельные комнаты для занятий предоставлялись только ученикам старших классов. Спал он по-прежнему в большом зале, который служил одновременно столовой и помещением, где младшие ученики готовили уроки; правда, близкое соседство других учеников было ему не очень приятно.
Now and then it made him restless to be with people and he wanted urgently to be alone.	Временами ему надоедало вечно быть на людях и хотелось остаться одному.
He set out for solitary walks into the country.	Тогда он отправлялся в дальнюю прогулку.
There was a little stream, with pollards on both sides of it, that ran through green fields, and it made him happy, he knew not why, to wander along its banks.	Невдалеке средь зеленых полей бежала речка; по обе стороны ее росли подстриженные деревья; сам не понимая почему, Филип испытывал радость, бродя по ее берегам.
When he was tired he lay face-downward on the grass and watched the eager scurrying of minnows and of tadpoles.	Устав, он ложился ничком в траву и наблюдал за возней пескарей и головастиков.
It gave him a peculiar satisfaction to saunter round the precincts.	Странное удовольствие доставляли ему и прогулки в школьном парке.
On the green in the middle they practised at nets in the summer, but during the rest of the year it was quiet: boys used to wander round sometimes arm in arm, or a studious fellow with abstracted gaze walked slowly, repeating to himself something he had to learn by heart.	Летом на лужайке происходили спортивные игры, но в другие времена года там было тихо; лишь изредка встретишь гуляющих мальчиков да какого-нибудь прилежного ученика, который с отсутствующим взглядом на ходу заучивает что-нибудь наизусть.
There was a colony of rooks in the great elms, and they filled the air with melancholy cries.	На больших вязах жили грачи; они оглашали воздух печальными криками.