Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Уильям Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.78/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Уильям Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Роман «Бремя страстей человеческих» во многом автобиографичен, это история молодого человека, вступающего в жизнь. На долю героя романа — Филипа Кэри — выпало множество испытаний. Рано осиротев, он лишился родительской заботы и ласки, его мечта стать художником так и осталась мечтой, а любовь к ограниченной порочной женщине принесла одни страдания. Но Филип мужественно прошел через все уготованные ему испытания и сумел найти в жизни свое место.

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Уильям Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I always thought you had talent.	Мне всегда казалось, что у вас есть к этому талант".
The suggestion fell in with the possibility that Philip for some time had been vaguely turning over in his mind.	Его совет совпал с тем, что у самого Филипа уже зрело в душе.
It startled him at first, but he could not help thinking of it, and in the constant rumination over it he found his only escape from the wretchedness of his present state.	Сначала идея показалась ему неосуществимой, но он не мог выбросить ее из головы и пришел к выводу, что это - единственный выход из его бедственного положения.
They all thought he had talent; at Heidelberg they had admired his water colours, Miss Wilkinson had told him over and over again that they were chasing; even strangers like the Watsons had been struck by his sketches.	Не только Хейуорд считал, что у него есть талант к живописи: в Гейдельберге все восхищались его акварелями, мисс Уилкинсон без конца твердила, что они просто очаровательны, и даже посторонние люди, вроде Уотсонов, хвалили его рисунки.
La Vie de Boheme had made a deep impression on him.	"Жизнь богемы" Мюрже произвела на Филипа глубокое впечатление.
He had brought it to London and when he was most depressed he had only to read a few pages to be transported into those chasing attics where Rodolphe and the rest of them danced and loved and sang.	Он привез книжку в Лондон и в самые тоскливые минуты, прочтя несколько страниц, мысленно переносился в одну из прелестных мансард, где Родольф и его друзья плясали, любили и пели песенки.
He began to think of Paris as before he had thought of London, but he had no fear of a second disillusion; he yearned for romance and beauty and love, and Paris seemed to offer them all.	Он мечтал теперь о Париже, как когда-то мечтал о Лондоне, но не боялся нового разочарования: он томился по романтике, красоте и любви, а Париж сулил ему все это.
He had a passion for pictures, and why should he not be able to paint as well as anybody else?	У него врожденная страсть к живописи; он сможет писать картины не хуже других.
He wrote to Miss Wilkinson and asked her how much she thought he could live on in Paris.	Он спросил у мисс Уилкинсон, сколько ему нужно денег, чтобы прожить в Париже.
She told him that he could manage easily on eighty pounds a year, and she enthusiastically approved of his project.	Она ответила, что ему вполне хватит восьмидесяти фунтов в год, и отнеслась к его замыслу с восторгом.
She told him he was too good to be wasted in an office.	Она писала, что Филип достоин лучшей участи, чем работа в конторе:
Who would be a clerk when he might be a great artist, she asked dramatically, and she besought Philip to believe in himself: that was the great thing.	"Кому захочется быть бухгалтером, если он способен стать великим художником! "восклицала она с пафосом и убеждала Филипа поверить в свои силы: ведь это - самое главное.
But Philip had a cautious nature.	Но Филип не был человеком опрометчивым.
It was all very well for Hayward to talk of taking risks, he had three hundred a year in gilt-edged securities; Philip's entire fortune amounted to no more than eighteen-hundred pounds.	Хорошо Хейуорду говорить о жизни, полной дерзаний: его деньги были надежно помещены и давали триста фунтов в год; весь же капитал Филипа не превышал тысячи восьмисот фунтов.
He hesitated.	Он колебался.

Then it chanced that one day Mr. Goodworthy asked him suddenly if he would like to go to Paris.	Но в один прекрасный день мистер Гудуорти вдруг спросил его, не хочет ли он съездить в Париж.
The firm did the accounts for a hotel in the Faubourg St. Honore, which was owned by an English company, and twice a year Mr. Goodworthy and a clerk went over.	Фирма вела счета отеля в предместье Сент-Оноре, который принадлежал английскому акционерному обществу, и дважды в год мистер Гудуорти ездил туда с одним из конторщиков.
The clerk who generally went happened to be ill, and a press of work prevented any of the others from getting away.	Этот конторщик захворал, а срочная работа мешала отлучиться другим.
Mr. Goodworthy thought of Philip because he could best be spared, and his articles gave him some claim upon a job which was one of the pleasures of the business.	Мистер Гудуорти остановился на Филипе: без него было легче всего обойтись, а его положение давало ему некоторые права на эту поездку.
Philip was delighted.	Филип был в восторге.
"You'll 'ave to work all day," said Mr. Goodworthy, "but we get our evenings to ourselves, and Paris is Paris." He smiled in a knowing way. "They do us very well at the hotel, and they give us all our meals, so it don't cost one anything.	- Днем нам придется работать,- говорил мистер Гудуорти,- но зато по вечерам мы свободны. А Париж - это Париж.- Он многозначительно осклабился.- В отеле нас отлично содержат, кормят как положено, денег нам это не стоит.
That's the way I like going to Paris, at other people's expense."	Лучший способ ездить в Париж - за чужой счет.
When they arrived at Calais and Philip saw the crowd of gesticulating porters his heart leaped.	Когда они приехали в Кале и Филип увидел толпу темпераментно жестикулирующих носильщиков, сердце его забилось.
"This is the real thing," he said to himself.	"Вот оно наконец",- сказал он себе.
He was all eyes as the train sped through the country; he adored the sand dunes, their colour seemed to him more lovely than anything he had ever seen; and he was enchanted with the canals and the long lines of poplars.	Поезд тронулся, и Филип не мог оторвать глаз от окна; его восхищали песчаные дюны - цвет их казался ему самым прекрасным из всего, что он видел в жизни; он приходил в восторг от каналов и нескончаемой вереницы тополей.
When they got out of the Gare du Nord, and trundled along the cobbled streets in a ramshackle, noisy cab, it seemed to him that he was breathing a new air so intoxicating that he could hardly restrain himself from shouting aloud.	Когда они вышли из Северного вокзала и покатили по неровно мощенным улицам в стареньком, скрипучем экипаже, Филипу показалось, что он дышит каким-то другим воздухом, таким пьянящим, что он с трудом сдерживался, чтобы не закричать от радости.
They were met at the door of the hotel by the manager, a stout, pleasant man, who spoke tolerable English; Mr. Goodworthy was an old friend and he greeted them effusively; they dined in his private room with his wife, and to Philip it seemed that he had never eaten anything so delicious as the beefsteak aux pommes, nor drunk such nectar as the vin ordinaire, which were set before them.	У входа в отель их встретил управляющий -толстый симпатичный человек, прилично говорящий по-английски; с мистером Гудуорти они были старые друзья, и приезжих встретили очень радушно; жена управляющего угостила их обедом у себя дома, и Филипу показалось, что он никогда не ел ничего вкуснее этого beefsteak aux pommes[38] и не пил такого нектара, как это vin ordinaire[39].
To Mr. Goodworthy, a respectable householder with excellent principles, the capital of France was a paradise of the joyously obscene.	Почтенному и благонамеренному домовладельцу мистеру Гудуорти столица Франции казалась развеселым и похабным раем.

He asked the manager next morning what there was to be seen that was 'thick.'	Наутро он спросил управляющего, что бы им повидать "такого-разэтакого, с клубничкой".
He thoroughly enjoyed these visits of his to Paris; he said they kept you from growing rusty.	Поездки в Париж доставляли ему громадное удовольствие: по его словам, они не дают обрасти мхом.
In the evenings, after their work was over and they had dined, he took Philip to the Moulin Rouge and the Folies Bergeres.	По вечерам, когда с работой было покончено, они обедали, а потом мистер Гудуорти водил Филипа в "Мулен Руж" или в "Фоли Бержер".
His little eyes twinkled and his face wore a sly, sensual smile as he sought out the pornographic.	Смакуя непристойности, он хитренько и сластолюбиво жмурился, глазки его так и сверкали.
He went into all the haunts which were specially arranged for the foreigner, and afterwards said that a nation could come to no good which permitted that sort of thing.	Он посещал все злачные места, специально предназначенные для иностранцев, а вернувшись, разглагольствовал о том, что страна, которая позволяет себе подобный разврат, обречена на гибель.
He nudged Philip when at some revue a woman appeared with practically nothing on, and pointed out to him the most strapping of the courtesans who walked about the hall.	Когда в каком-нибудь ревю на сцене появлялась обнаженная женщина, он толкал Филипа локтем в бок и называл ему видных проституток, которые разгуливали по залу.
It was a vulgar Paris that he showed Philip, but Philip saw it with eyes blinded with illusion.	Он показывал Филипу пошлый, вульгарный Париж, но Филип глядел на него глазами, ослепленными восторгом.
In the early morning he would rush out of the hotel and go to the Champs Elysees, and stand at the Place de la Concorde.	Ранним утром он выбегал из отеля, шел на Елисейские поля, стоял на площади Согласия.
It was June, and Paris was silvery with the delicacy of the air.	Был июнь, и Париж серебрился в прозрачном воздухе.
Philip felt his heart go out to the people.	Сердце Филипа было переполнено любовью к людям.
Here he thought at last was romance.	"Вот она,- думал он,- настоящая романтика".
They spent the inside of a week there, leaving on Sunday, and when Philip late at night reached his dingy rooms in Barnes his mind was made up; he would surrender his articles, and go to Paris to study art; but so that no one should think him unreasonable he determined to stay at the office till his year was up.	Они провели в Париже почти неделю и уехали только в воскресенье. Когда поздно ночью Филип вошел в свое убогое жилище в Барнсе, решение было принято: он откажется от бухгалтерского диплома и уедет в Париж учиться живописи; однако, боясь, что его сочтут сумасбродом, он решил остаться в конторе до конца первого года.
He was to have his holiday during the last fortnight in August, and when he went away he would tell Herbert Carter that he had no intention of returning.	В середине августа ему полагался отпуск; уезжая, он заявит Герберту Картеру, что не намерен возвращаться.
But though Philip could force himself to go to the office every day he could not even pretend to show any interest in the work.	Но, хотя Филип и заставлял себя каждый день ходить в контору, он не мог даже сделать вид, будто работа его интересует.
His mind was occupied with the future.	Мысли его были заняты будущим.