Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Уильям Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.78/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Уильям Моэм - Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Уильям Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Роман «Бремя страстей человеческих» во многом автобиографичен, это история молодого человека, вступающего в жизнь. На долю героя романа — Филипа Кэри — выпало множество испытаний. Рано осиротев, он лишился родительской заботы и ласки, его мечта стать художником так и осталась мечтой, а любовь к ограниченной порочной женщине принесла одни страдания. Но Филип мужественно прошел через все уготованные ему испытания и сумел найти в жизни свое место.

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Бремя страстей человеческих - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Уильям Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Flanagan was there again: he was an American, a short, snub-nosed youth with a jolly face and a laughing mouth.	Тут опять был Фланаган - низенький, курносый молодой американец с открытым лицом и смеющимся ртом.
He wore a Norfolk jacket of bold pattern, a blue stock round his neck, and a tweed cap of fantastic shape.	На нем были длинная куртка из довольно пестрой ткани, синее кашне и матерчатая кепка странного фасона.
At that time impressionism reigned in the Latin Quarter, but its victory over the older schools was still recent; and Carolus-Duran, Bouguereau, and their like were set up against Manet, Monet, and Degas.	В ту пору в Латинском квартале царил импрессионизм, но его победа над старой школой была еще совсем недавней, и Каролюса-Дюрана, Бугеро и иже с ними до сих пор противопоставляли Мане, Моне и Дега.
To appreciate these was still a sign of grace.	Восхищаться этими художниками было до сих пор признаком изысканного вкуса.
Whistler was an influence strong with the English and his compatriots, and the discerning collected Japanese prints.	Влияние Уистлера на англичан и его соплеменников было очень сильно, а люди сведущие коллекционировали японские гравюры.
The old masters were tested by new standards.	К старым мастерам предъявляли новые требования.
The esteem in which Raphael had been for centuries held was a matter of derision to wise young men.	То поклонение, которым веками был окружен Рафаэль, теперь вызывало у передовых молодых людей только издевку.
They offered to give all his works for Velasquez' head of Philip IV in the National Gallery.	Они с легкостью променяли бы все его полотна на портрет Филиппа IV работы Веласкеса, висевший в Национальной галерее.
Philip found that a discussion on art was raging.	Вокруг Филипа загорелся горячий спор об искусстве.
Lawson, whom he had met at luncheon, sat opposite to him.	Напротив него сидел Лоусон, с которым он познакомился за завтраком.
He was a thin youth with a freckled face and red hair. He had very bright green eyes.	Это был худой рыжий юноша с веснушками и ярко-зелеными глазами.
As Philip sat down he fixed them on him and remarked suddenly:	Как только Филип уселся за столик, он уставился на него и вдруг произнес:
"Raphael was only tolerable when he painted other people's pictures.	- Рафаэль был сносным художником только тогда, когда писал чужие картины.
When he painted Peruginos or Pinturichios he was charming; when he painted Raphaels he was," with a scornful shrug, "Raphael."	Он очень мил, когда пишет за Перуджино или Пинтуриккьо, но в картинах Рафаэля,- произнес он, презрительно пожимая плечами,- он всего-навсего Рафаэль.
Lawson spoke so aggressively that Philip was taken aback, but he was not obliged to answer because Flanagan broke in impatiently.	Лоусон говорил так воинственно, что Филипа взяла оторопь, однако ему не пришлось возражать: в разговор нетерпеливо вмешался Фланаган.
"Oh, to hell with art!" he cried. "Let's get ginny."	- А ну его к дьяволу, это ваше искусство! -закричал он.- Давайте лучше наклюкаемся!
"You were ginny last night, Flanagan," said Lawson.	- Да вы ведь и вчера наклюкались, Фланаган,-сказал Лоусон.

"Nothing to what I mean to be tonight," he answered.	- Это ничто по сравнению с тем, как намерен клюкнуть сегодня.
"Fancy being in Pa-ris and thinking of nothing but art all the time." He spoke with a broad Western accent. "My, it is good to be alive."	Какая глупость: приехать в Париж и думать все время только об искусстве.- Он говорил с резким американским акцентом.- О господи, как хорошо жить!
He gathered himself together and then banged his fist on the table. "To hell with art, I say."	- Он выпрямился и стукнул кулаком по столу.-Говорю вам: к дьяволу ваше искусство!
"You not only say it, but you say it with tiresome iteration," said Clutton severely.	- Вы это не только говорите, вы это повторяете с утомительной настойчивостью,- строго сказал ему Клаттон.
There was another American at the table.	За столом сидел еще один американец.
He was dressed like those fine fellows whom Philip had seen that afternoon in the Luxembourg.	Он был одет, как те франты, которых Филип видел днем в Люксембургском саду.
He had a handsome face, thin, ascetic, with dark eyes; he wore his fantastic garb with the dashing air of a buccaneer.	У него было красивое лицо - тонкое, аскетическое, с темными глазами; свое фантастическое одеяние он носил с дерзким видом морского пирата.
He had a vast quantity of dark hair which fell constantly over his eyes, and his most frequent gesture was to throw back his head dramatically to get some long wisp out of the way.	На голове у него росла целая копна волос, которые падали ему на глаза, он то и дело театрально откидывал голову назад, чтобы избавиться от назойливой пряди.
He began to talk of the Olympia by Manet, which then hung in the Luxembourg.	Он заговорил об "Олимпии" Мане, висевшей тогда в Люксембургском музее.
"I stood in front of it for an hour today, and I tell you it's not a good picture."	- Я простоял перед ней сегодня целый час, и вы мне поверьте, картина совсем не так хороша.
Lawson put down his knife and fork.	Лоусон положил вилку и нож.
His green eyes flashed fire, he gasped with rage; but he could be seen imposing calm upon himself.	Его зеленые глаза метали молнии, он задыхался от гнева, но видно было, что он старается сохранить спокойствие.
"It's very interesting to hear the mind of the untutored savage," he said. "Will you tell us why it isn't a good picture?"	- Любопытно выслушать мнение дикаря,- сказал он.- Может, вы объясните, чем картина нехороша?
Before the American could answer someone else broke in vehemently.	Не успел американец ответить, как кто-то другой закричал с жаром:
"D'you mean to say you can look at the painting of that flesh and say it's not good?"	- Вы смеете утверждать, будто картина нехороша? Да ведь тело-то как написано!
"I don't say that.	- Я против этого не спорю.
I think the right breast is very well painted."	Я считаю, что правая грудь написана отлично.
"The right breast be damned," shouted Lawson. "The whole thing's a miracle of painting."	- К черту правую грудь! - заорал Лоусон.- Вся картина - чудо живописи!
He began to describe in detail the beauties of the picture, but at this table at Gravier's they who spoke at length spoke for their own edification.	Он стал подробно описывать прелести картины, но за столиком у "Гравье" все разговаривали только для собственного просвещения.
No one listened to him.	Никто друг друга не слушал.

The American interrupted angrily.	Американец сердито прервал Лоусона:
"You don't mean to say you think the head's good?"	- Уж не хотите ли вы сказать, что и голова хорошо написана?
Lawson, white with passion now, began to defend the head; but Clutton, who had been sitting in silence with a look on his face of good-humoured scorn, broke in.	Белый от ярости Лоусон стал защищать голову, но в разговор вмешался молчавший до той поры Клаттон. Лицо его выражало добродушное презрение.
"Give him the head.	- Уступите ему голову.
We don't want the head.	Нам голова не нужна.
It doesn't affect the picture."	Она не играет в картине никакой роли.
"All right, I'll give you the head," cried Lawson. "Take the head and be damned to you."	- Ладно, отдаю вам голову,- закричал Лоусон.-Возьмите себе голову и будьте неладны!
"What about the black line?" cried the American, triumphantly pushing back a wisp of hair which nearly fell in his soup. "You don't see a black line round objects in nature."	- А что вы скажете насчет черной черты? - с торжеством прокричал американец, откидывая со лба прядь, которая чуть было не попала ему в суп.- В жизни предметы не бывают обведены черным.
"Oh, God, send down fire from heaven to consume the blasphemer," said Lawson. "What has nature got to do with it?	- О господи, испепели небесным огнем этого богохульника! - взмолился Лоусон.- При чем тут жизнь?
No one knows what's in nature and what isn't!	Никто не знает, какая она, ваша жизнь!
The world sees nature through the eyes of the artist.	Люди познают жизнь такой, какой ее увидел художник.
Why, for centuries it saw horses jumping a fence with all their legs extended, and by Heaven, sir, they were extended.	Столетиями художники изображали, как лошадь, перепрыгивая через изгородь, вытягивает все четыре ноги, и, видит бог, господа, она их вытягивала!
It saw shadows black until Monet discovered they were coloured, and by Heaven, sir, they were black.	Люди видели тень черной, пока Моне не открыл, что она многоцветна, и, видит бог, господа, тень была черной.
If we choose to surround objects with a black line, the world will see the black line, and there will be a black line; and if we paint grass red and cows blue, it'll see them red and blue, and, by Heaven, they will be red and blue."	Если мы станем окружать предметы черной чертой, люди будут видеть эту черную черту и, значит, она будет существовать в действительности, а если мы нарисуем траву красной и коров синими, их такими и увидят и, клянусь вам, трава станет красной и коровы -синими!
"To hell with art," murmured Flanagan. "I want to get ginny."	- К дьяволу искусство,- бормотал Фланаган.- Я хочу наклюкаться.
Lawson took no notice of the interruption.	Лоусон не обращал на него никакого внимания.
"Now look here, when Olympia was shown at the Salon, Zola-amid the jeers of the Philistines and the hisses of the pompiers, the academicians, and the public, Zola said:	- Помните, когда "Олимпию" вывесили в Салоне, Золя, несмотря на издевку мещан, шиканье pompiers[*44], академиков и толпы, сказал: