Роберт Шекли - Поднимается ветер - английский и русский параллельные тексты

The men slipped on air masks and adjusted the flow. Оба натянули маски, отрегулировали приток кислорода. "Ready?" Clayton asked. - Готов? - спросил Клейтон. "Ready." - Готов. They braced themselves, gripping handholds beside the door. Они напряглись, ухватились за ручки возле двери. Clayton touched the stud. Клейтон нажал кнопку. The door slid away and a gust of wind shrieked in. Дверь скользнула в сторону, и внутрь со свистом ворвался порыв ветра. The men lowered their heads and butted into the wind, entering the receiving shed. Оба низко пригнулись и, с усилием одолевая напор ветра, вошли в приемник. The shed was an extension of the station, some thirty feet long by fifteen feet wide. It was not sealed, like the rest of the structure. Это помещение футов тридцать в длину и пятнадцать в ширину служило как бы продолжением станции, но не было герметически непроницаемым.

The walls were built of openwork steel, with baffles set in. The wind could pass through this arrangement, but slowed down, controlled.	В стальной каркас стен были вделаны щитки, которые в какой-то мере замедляли и сдерживали воздушный поток.
A gauge told them it was blowing 34 miles an hour within the shed.	Судя по индикатору, здесь, внутри, ветер дул со скоростью тридцать четыре мили в час.
It was a damned nuisance, Clayton thought, having to confer with the natives of Carella in a 34-mile gale.	"Черт, какой ветрище, а придется еще беседовать с карелланцами" - подумал Клейтон.
But there was no other way.	Но иного выхода не было.
The Carellans, raised on a planet where the wind never blew less than 70 miles an hour, couldn't stand the "dead air" within the station.	Здешние жители выросли на планете, где ветер никогда не бывает слабее семидесяти миль в час, и не могли выносить "мертвый воздух" внутри станции.
Even with the oxygen content cut down to the Carellan norm, the natives couldn't make the adjustment.	Они не могли дышать там, даже когда люди уменьшали содержание кислорода до обычного на Карелле.
Within the station, they grew dizzy and apprehensive.	В стенах станции у них кружилась голова и они сразу пугались.
Soon they began strangling, like a man in a vacuum.	Пробыв там немного, они начинали задыхаться, как люди в безвоздушном пространстве.
Thirty-four miles an hour of wind was a fair compromise-point for human and Carellan to meet.	А ветер со скоростью в тридцать четыре мили в час - это как раз та средняя величина, которую могут выдержать и люди, и карелланцы.
Clayton and Nerishev walked down the shed.	Клейтон и Неришев прошли по приемнику.
In one corner lay what looked like a tangle of dried-out octopi.	В углу лежал какой-то клубок, нечто вроде высушенного осьминога.
The tangle stirred and waved two tentacles ceremoniously.	Клубок зашевелился и учтиво помахал двумя щупальцами.
"Good day," said Smanik.	- Добрый день, - поздоровался Сманик.
"Good day," Clayton said.	- Здравствуй, - отвечал Клейтон.
"What do you think of the weather?"	- Что скажешь об этой погоде?
"Excellent," said Smanik.	- Отличная погода, - сказал Сманик.
Nerishev tugged at Clayton's sleeve.	Неришев потянул Клейтона за рукав.
"What did he say?" he asked, and nodded thoughtfully when Clayton translated it for him.	- Что он говорит? - спросил он и задумчиво кивнул, когда Клейтон перевел ему слова Сманика.
Nerishev lacked Clayton's gift for language.	Неришев был не так способен к языкам, как Клейтон.
Even after eight months, the Carellan tongue was still an undecipherable series of clicks and whistles to him.	Он пробыл здесь уже восемь месяцев, но язык карелланцев все еще казался ему совершенно невразумительным набором щелчков и свистков.
Several more Carellans came up to join the conversation.	Появились еще несколько карелланцев и тоже вступили в разговор.

They all looked like spiders or octopi, with their small centralized body and long, flexible tentacles.	Все они походили на пауков или осьминогов, у всех были маленькие круглые тела и длинные гибкие щупальца.
This was the optimum survival shape on Carella, and Clayton frequently envied it.	Самая удобная форма тела на этой планете, и Клейтон частенько ловил себя на том, что завидует им.
He was forced to rely absolutely on the shelter of the station; but the Carellans lived directly in their environment.	Для него станция - единственное надежное убежище, а для этих вся планета - дом родной.
Often he had seen a native walking against a tornado-force wind, seven or eight limbs hooked into the ground and pulling, other tentacles reaching out for further grips.	Нередко он видел, как карелланец шагает против ураганного ветра: семь-восемь щупалец намертво впились в почву, а остальные протянуты вперед в поисках новой опоры.
He had seen them rolling down the wind like tumbleweed, their tentacles curled around them, wickerwork-basket fashion.	Или же они катятся по ветру, словно перекати-поле, плотно обвив себя всеми щупальцами, - ни дать ни взять плетеная корзинка.
He thought of the gay and audacious way they handled their land ships, scudding merrily along on the wind....	А как весело и дерзко управляются они со своими сухопутными кораблями, как лихо мчатся по ветру, точно гонимые им облака.
Well, he thought, they'd look damned silly on Earth.	"Что ж, зато на Земле они выглядели бы преглупо" подумал Клейтон.
"What is the weather going to be like?" he asked Smanik.	- Какая будет погода? - спросил он Сманика.
The Carellan pondered the question for a while, sniffed the wind and rubbed two tentacles together.	Карелланец на минуту призадумался, втянул в себя воздух и потер два щупальца одно о другое.
"The wind may rise a shade more," he said finally.	- Пожалуй, ветер еще немножко усилится, - сказал он наконец.
"But it will be nothing serious."	- Но ничего страшного не будет.
Clayton wondered.	Теперь задумался Клейтон.
Nothing serious for a Carellan could mean disaster for an Earthman.	"Ничего страшного" для карелланца может означать гибель для землянина.
Still, it sounded fairly promising.	И все-таки это звучит утешительно.
He and Nerishev left the receiving shed and closed the door.	Они с Неришевым вновь ушли в станцию и закрыли за собой дверь.
"Look," said Nerishev, "if you'd like to wait-"	- Слушай, - сказал Неришев, - если ты предпочитаешь переждать...
"Might as well get it over with," Clayton said.	- Уж лучше скорее отделаться.
Here, lighted by a single dim overhead bulb, was the smooth, glittering bulk of the Brute.	Единственная тусклая лампочка под потолком освещала блестящую, гладкую громаду Зверя.
That was the nickname they had given to the vehicle specially constructed for transportation on Carella.	Так они прозвали машину, созданную специально для передвижения по Карелле.
The Brute was armored like a tank and streamlined like a spheric section.	Зверь был весь бронированный, как танк, и обтекаемый, как полушарие.

It had vision slits of shatterproof glass, thick enough to match the strength of its steel plating.	В мощной стальной броне были прорезаны смотровые щели, забранные небьющимся стеклом, толщиной и прочностью не уступающим стали.
Its center of gravity was low; most of its twelve tons were centered near the ground.	Центр тяжести танка был расположен очень низко: основная масса двенадцатитонной громады размещалась у самого днища.
The Brute was sealed.	Зверь закрывался герметически.
Its heavy diesel engine, as well as all necessary openings, were fitted with special dustproof covers.	Его тяжелый дизельный двигатель и все входные и выходные отверстия были снабжены особыми пыленепроницаемыми покрышками.
The Brute rested on its six fat tires, looking, in its immovable bulk, like some prehistoric monster.	Эта неподвижная махина на шести колесах с толстенными шинами напоминала некое доисторическое чудовище.
Clayton got in, put on crash helmet and goggles, and strapped himself into the padded seat.	Клейтон залез внутрь, надел шлем и защитные очки, пристегнулся к мягкому сиденью.
He revved up the engine, listened to it critically, then nodded.	Потом включил мотор, прислушался и кивнул.
"Okay," he said, "the Brute's ready.	- В порядке, - сказал он. - Зверь готов к прогулке.
Get upstairs and open the garage door."	Иди наверх и открой дверь гаража.
"Good luck," said Nerishev. He left.	- Счастливо, - сказал Неришев и вышел.
Clayton went over the instrument panel, making sure that all the Brute's special gadgets were in working order.	Клейтон внимательно проверил приборы: да, все технические новинки, изготовленные специально для Зверя, работают отлично.
In a moment, he heard Nerishev's voice coming in over the radio.	Через минуту по радио раздался голос Неришева:
"I'm opening the door."	- Открываю дверь.
"Right."	- Давай.
The heavy door slid back and Clayton drove the Brute outside.	Тяжелая дверь скользнула в сторону, и Клейтон вывел Зверя.
The station had been set up on a wide, empty plain.	Станция была поставлена на широкой пустой равнине.
Mountains would have offered some protection from the wind; but the mountains on Carella were in a constant restless state of building up and breaking down.	Конечно, горы могли бы хоть немного защитить от ветра, но горы на Карелле беспрестанно возникают и рушатся.
The plain presented dangers of its own, however.	Впрочем, на равнине есть и свои опасности.
To avert the worst of those dangers, a field of stout steel posts had been planted around the station.	И чтобы избежать хотя бы самых грозных, вокруг станции установлены прочные стальные надолбы.
The closely packed posts pointed outward, like ancient tank traps, and served the same purpose.	Они стоят очень близко друг к другу и нацелены остриями наружу, точно старинные противотанковые укрепления, да и служат, собственно, тем же целям.

Читать дальше