Айзек Азимов - Сами боги - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Айзек Азимов - Сами боги - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Научная Фантастика. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Сами боги - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Айзек Азимов
Жанр:

Научная Фантастика
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Айзек Азимов - Сами боги - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Сами боги - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Айзек Азимов, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Научно-фантастический роман известного американского писателя-фантаста, ученого и популяризатора науки Айзека Азимова, написанный после пятнадцатилетнего перерыва, охватывает широкий круг проблем. Здесь и новые источники энергии, и контакт с инопланетянами, и борьба передовой науки с обскурантизмом. Любителей фантастики ждет интересная встреча с корифеем американской научной фантастики.

Сами боги - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Сами боги - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Айзек Азимов

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

There had been other young Rationals, all pulsing and shimmering and changing shape, despite the Parental signals on every side to stay firm and smooth and not disgrace the triad.	Рядом другие маленькие рационалы пульсировали, мерцали, меняли форму, как ни сигналили им пестуны, чтобы они оставались плотными, гладкими и не позорили триаду.
One small left, a playmate of Odeen, had, in fact, flattened thin, baby-fashion, and would not unflatten, despite all the efforts of his horribly embarrassed Parental. (He had since become a perfectly normal student....	А один маленький левый, приятель Уна, распластался и утончился совсем по-детски и не желал уплотняться, несмотря на все уговоры пестуна, изнемогавшего от смущения. (Тем не менее он стал прекрасным учеником...
Though no Odeen, as Odeen himself could not help realizing with considerable complacency.)	"Хотя до Уна ему и далеко", - не без самодовольства заключил Ун.)
They met a number of Hard Ones on that first day of school.	В тот их первый школьный день с ними знакомилось много Жестких.
They stopped at each, in order that the young-Rational vibration pattern might be recorded in several specialized ways and for a decision to be reached as to whether to accept them for instruction then, or to wait another interval; and if then, for what kind of instruction.	Жесткие останавливались перед каждым маленьким рационалом, специальными способами определяли тип его вибраций и затем решали, принять ли его сейчас или выждать новый срок, а если принять, то какой курс обучения подойдет ему больше всего.
Odeen, in a desperate effort, had drawn himself smooth as a Hard One approached, and held himself unwavering.	Когда Жесткий приблизился к нему, Ун, напрягая все свои силы, разгладился и заставил себя не мерцать.
The Hard One said (and the first sound of the odd tones of his voice almost undid Odeen's determination to be grown-up),	Жесткий сказал (и Ун, впервые услышав непривычные тона его голоса, с перепугу чуть было не забыл, что он теперь большой и должен сохранять плотность):
"This is quite a firm-held Rational.	"Очень устойчивый рационал.
How do you represent yourself, left?"	Как ты определяешь себя, левый?"
It was the first time Odeen had ever been called "left" instead of in the form of some diminutive, and he felt firmer than ever as he managed to say,	В первый раз Уна назвали "левый", а не "левулечка" или "левуленька", и он проникся неведомой прежде устойчивостью, а потому сумел выговорить твердо:
"Odeen, Hard-sir," using the polite address his Parental had carefully taught him.	"Ун, Жесткий-ру", отчеканив вежливое обращение, совсем как наставлял его пестун.
Dimly, Odeen remembered being taken through the Hard-caverns, with their equipment, their machinery, their libraries, their meaningless, crowding sights and sounds.	Ун смутно помнил, как его водили по пещерам Жестких, где он видел их приборы, их машины, их библиотеки и терялся от непонятных зрелищ и звуков.
More than the actual sense perceptions, he remembered his inner feeling of despair.	Впрочем, помнил он не столько их, сколько свое отчаяние, свой страх.
What would they do with him?	Что они с ним сделают?
His Parental had told him that he would learn, but he didn't know what was really meant by "learn" and when he asked his Parental, it turned out that the older one didn't know either.	Пестун объяснял ему, что он будет учиться. Но что такое "учиться"? Он не знал, а когда спросил пестуна, оказалось, что тот тоже не знает, хотя и был много старше Уна.

It took him a while to find out and the experience was pleasurable, so pleasurable, and yet not without its worrisome aspects.	Только через некоторое время он обнаружил, что это очень приятный процесс - чрезвычайно приятный, хотя и не без своих отрицательных сторон.
The Hard One who had first called him "left" was his first teacher.	Сперва его руководителем стал Жесткий, который первым назвал его "левый".
The Hard One taught him to interpret the wave recordings so that after a while what seemed an incomprehensible code became words; words just as clear as those he could form with his own vibrations.	Этот Жесткий научил его воспринимать смысл волновых записей, и вскоре то, что прежде казалось ему недоступным для понимания кодом, превратилось в слова - такие же осмысленные и понятные, как те, которые он произносил с помощью своих вибраций.
But then that first one didn't appear any more and another Hard One took over.	Но затем первый Жесткий перестал появляться, и его сменил другой.
It was a time before Odeen noticed. It was difficult in those early days to tell one Hard One from another, to differentiate among their voices.	Ун не сразу заметил, что у него другой руководитель (в те ранние дни все Жесткие казались ему одинаковыми, и он не умел различать их голоса).
But then he grew certain.	Но потом он все-таки разобрал, что это другой Жесткий.
Little by little, he grew certain and he trembled at the change.	Мало-помалу он уверился в своем открытии и почувствовал страх.
He didn't understand its significance.	Такая замена была непонятной, а потому пугала.
He gathered courage and finally asked,	В конце концов он собрался с духом и спросил:
"Where is my teacher, Hard-sir?"	"Где мой руководитель, Жесткий-ру?"
"Gamaldan? ...	"Гамалдан?..
He will no longer be with you, left."	Он больше не будет руководить тобой, левый".
Odeen was speechless for a moment.	Ун на минуту утратил дар речи.
Then he said,	Затем он все-таки сказал:
"But Hard Ones don't pass on-" He did not quite finish the phrase. It choked off.	"Но ведь Жесткие не переходят..." - он не решился закончить эту фразу.
The new Hard One was passive, said nothing, volunteered nothing.	Новый Жесткий промолчал и ничего не объяснил.
It was always to be like that, Odeen found out. They never talked about themselves.	И так бывало всегда. В дальнейшем Ун убедился, что Жесткие избегают говорить о себе.
On every other subject they discoursed freely.	Обо всем остальном они рассказывали охотно и подробно.
Concerning themselves-nothing.	Но о себе - ничего.
From dozens of pieces of evidence, Odeen could not help but decide that Hard Ones passed on; that they were not immortal (something so many Soft Ones took for granted).	Некоторые факты в конце концов убедили Уна, что Жесткие тоже переходят, что они не бессмертны (хотя большинство Мягких было твердо уверено в обратном).
Yet no Hard One ever said as much.	Но Жесткие хранили молчание.

Odeen and the other student-Rationals sometimes discussed it, hesitantly, uneasily.	Иногда Ун и другие рационалы-ученики обсуждали это между собой - неуверенно, боязливо.
Each brought in some small item that pointed inexorably to mortality of the Hard Ones and wondered and did not like to conclude the obvious, so they let it go.	Каждый подмечал что-то, что, казалось, неопровержимо свидетельствовало о бренности Жестких, и все они думали: "Неужели?", но избегали очевидного вывода и торопились переменить тему.
The Hard Ones did not seem to mind that hints of mortality existed.	Жесткие как будто были равнодушны к тому, что молодые рационалы подмечают свидетельства их бренности.
They did nothing to mask it.	Они и не думали их скрывать.
But they never mentioned it, either.	Но сами об этом никогда не говорили.
And if the question was asked directly (sometimes it was, inevitably) they never answered; neither denying nor affirming.	А если их об этом спрашивали прямо (что порой оказывалось неизбежным), они ничего не отвечали - ни "да", ни "нет".
And if they passed on, they had to be born also, yet they said nothing of that and Odeen never saw a young Hard One.	Однако, если они переходят, значит, они должны и рождаться, но и об этом от них нельзя было ничего узнать, и Ун ни разу не видел крошки-Жесткого.
Odeen believed the Hard Ones got their energy from rocks instead of from the Sun-at least that they incorporated a powdered black rock into their bodies.	Ун полагал, что Жесткие получают энергию от камней, а не от Солнца - вернее, что они вводят в свое тело черный каменный порошок.
Some of the other students thought so, too.	И так думал не он один.
Others, rather vehemently, refused to accept that.	Но другие ученики сердито отказывались верить этому.
Nor could they come to a conclusion for no one ever saw them feeding in any way and the Hard Ones never spoke of that either.	Однако прийти к окончательному выводу было нельзя, потому что никто из них своими глазами не видел, как едят Жесткие, а те хранили молчание.
In the end, Odeen took their reticence for granted-as part of themselves.	В конце концов Ун привык к этой сдержанности как к неотъемлемому их свойству.
Perhaps, he thought, it was their individuality, the fact that they formed no triads.	Возможно, размышлял он, причиной тут индивидуальность Жестких - то, что они не создают триад.
It built a shell about them.	Из-за этого они словно окружают себя оболочкой скрытности.
And then, too, Odeen learned things of such grave import that questions concerning the private life of the Hard Ones turned to trivia in any case.	А потом Ун узнал такие важные и серьезные вещи, что они совсем заслонили от него загадки жизни Жестких.
He learned, for instance, that the whole world was shriveling-dwindling-	Например, он узнал, что мир сжимается... уменьшается...
It was Losten, the new teacher, who told him that.	Это сказал ему Лостен, его новый руководитель.
Odeen had asked about the unoccupied caverns that stretched so endlessly into the bowels of the world and Losten had seemed pleased.	Ун задал вопрос о пустующих пещерах, которые бесконечными анфиладами уходили в самые недра мира, и Лостен, казалось, был доволен.